Библиотека на Обугленной горе

– Нет.

– Его суть в том, что как бы глубоко ты ни понимал вселенную, сколько бы загадок ни раскрыл, за ними всегда стоит более глубокая загадка.

– Хм.

– Ты ведь знаешь, что не я сотворил эту вселенную? Я оставил на ней свой след и, надеюсь, привнес некоторые изменения к лучшему, однако я лишь работал с правилами, оставшимися от третьей эпохи. Добавил чуток света и удовольствия.

– Мы над этим размышляли, – ответила Кэролин. – Никто не мог сказать наверняка. Но если не ты, то кто?

Отец покачал головой:

– Когда-то я задал тот же вопрос. Если на него и существует ответ, он утрачен.

– О.

– Но кто бы это ни был… он был мастером. Я долго исследовал его работу. Выучил несколько фокусов… – он махнул рукой, одним жестом обведя нескончаемые акры Библиотечных книг, свитков и фолиантов, – …но не приблизился к пониманию картины в целом.

– Ты так считаешь?

– Я это доказал. Эта вселенная обладает регрессионной полнотой. Я не смог понять ее целиком. И никто не сможет. Поэтому я ухожу.

– Уходишь?

– Я создам собственную вселенную. Мое место с моими правилами. Это будет моя пенсия.

– Звучит одиноко.

Отец покачал головой:

– У меня есть друзья.

– Друзья?

– Пока ты спала, я воскресил Нобунунгу. И Митрагани.

Кэролин вспомнила, как Майкл говорил о своем учителе: «Ты ведь понимаешь, что Нобунунга – не просто тигр?» Вспомнила, как Нобунунга вошел в reissak, вспомнила его непоколебимую веру в Отца. Он сказал, Отец защитит его. И оказался прав.

– Где они? – Ей стало не по себе.

– Ждут меня. – Отец показал на нефритовую лестницу. – Хочешь их повидать?

Кэролин подумала о Митрагани, которая протягивала к ней окровавленную маленькую ручку и спрашивала: «Moru panh ka seiter? » Почему ты это делаешь? И покачала головой:

– Наверное, это плохая идея.

Отец кивнул:

– Понимаю.

На мгновение она представила их троих вместе, Отца, Нобунунгу и Митрагани, отдыхающими, может, играющими в волейбол. Это шло вразрез с ее представлениями об Отцовском характере. Однако Кэролин начинала понимать, что, вероятно, в действительности Отцовский характер был совсем не таким, как ее заставили поверить.

– Можно задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Ты помнишь… День Быка? Дэвида?

– Разумеется.

– Почему ты улыбался?

Отец долго смотрел на нее.

– Давай пройдемся, Кэролин.

Он поднялся, с прежней гибкостью, и зашагал между шкафами.

Кэролин поспешила догнать его.

– Куда мы идем?

– Недалеко.

Он вывел ее из рубинового каталога – каталога Дэвида, размышлений о жестокости и смерти – и углубился в фиолетовый. Фиолетовый каталог был небольшим, частью мира Питера. Кэролин даже не знала, из какого камня выполнен здесь пол. Аметист? Гранат? Танзанит? Она не помнила, чтобы когда- либо приходила сюда.

Отец остановился у высокого пыльного шкафа, заполненного книгами вроде «Larousse Gastronomique», «Искусство кулинарии дома» и «Радость готовки». Какого черта мы здесь делаем?

Отец выбрал папку с тремя кольцами. Дешевая и хлипкая, она пряталась за книгой о корнуэльских пирожках. Слова на обложке гласили: «Ангелы