бедными, слабыми, трусливыми массами гниющих паразитов — вот кем они были! Узрите их вдали, с их рёбрами, торчащими сквозь кожу, принимающих со скорбной благодарностью милостыню от своих завоевателей.
Брахма![315] Будда! Конфуций! Джаггернаут! Иисус! Узрите — рук ваших славную работу!
Пусть трусливые и низкие вымрут — позвольте им уничтожить самих себя — вот логика сфер. Атмосфера на этом земном шаре станет чище, когда эти «тяжело нагруженные души» уйдут, и будет раздолье на его поверхности, чтобы возродить чистоту и безупречность души и тела.
Пусть не будет на пиру жизни зарезервировано ни одного места для тех, кто не может завоевать его — тех, кто не может ворваться в магический круг силой характера или силой действия.[316] Импотентные и безмозглые, которые называют себя «благочестивыми», пусть лучше умрут — лучше для них самих, и лучше для тех, кто их превзошёл. Не верх ли безумия для общества сознательно пестовать и выхаживать бактерий наследственной дегенерации?
Превосходство может быть решено только в битве. Конфликт есть безошибочный метод отбора и браковки. Эволюция бесконечна. Это несомненно, это логический вывод из знаменитого изречения Дарвина: «Если ему (человеку) суждено подняться ещё выше, то следует ожидать, что он должен остаться объектом жестокой схватки. В противном случае он погрязнет в праздности, и более одарённые люди никогда не превзойдут менее одарённых».
Только недоделки подавленной силы воли или низкого происхождения (вскормленные из бутылочки существа) могут мечтать об «упорядоченном состоянии общества», где правильное и неправильное (или личные достоинства) могут быть окончательно утверждены на каких-то отличных от биологических принципах.
Еврейские декаденты веками твердили эту идиотскую мысль о всемирном покое, равенстве, правосудии и честной игре, но не были ли они поражённым чумой племенем невоинственных рабов с самого своего лепрозного начала? «Добродетель» терпения и подчинения под невыносимой несправедливостью. Все их ходящие кругами пророки кричат, рыдают и вопят над всеобщим падением их эпилептических стандартов этики, исступлённо провозглашают, что «хорошие» времена наступят, когда каждый израильтянин «будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их».[317] Как восхитительно! Моисей, Иисус, Исаия, Пётр, Марк, Матфей, Лука и Иоанн — все были нищими убогими евреями и восторженными коммунарами. Эти еврейские производители опустошения — Лассаль, доктор Альдер, Якоби, Карл Маркс [318] — лишь осовремененные, поменявшие обличье ессеи и эбиониты.[319]
Все моральные предписания, все миллениализмы[320] на самом деле были деспотичными инфернализмами — результатами коварного гипнотического внушения. Их тайная цель — низвергнуть человеческий здравый смысл и индивидуальную независимость, дабы основать огромный исправительный дом под названием «Царство Божие на земле», — а на самом деле «ад в полном разгаре».
Нет никаких сомнений, что человечество становится вопиюще безумным, отведав плод, что растёт на том дьявольском дереве, «дереве познания добра и зла».[321] Сладким кажется он, приятным на вкус — но смертельный атропин,[322] коварный яд таится в его сердцевине. Прокляты те, кто едят от него.
Да, трижды прокляты верящие в правильное и неправильное — ибо они — сбились с пути.
Притяжение и гравитация удерживают звёзды на их пути, и (абсолютно тем же методом действия) все человеческие толпы и стада животных объединяются и разъединяются эффективными проявлениями производных жара и энергии солнца.
Сильные люди есть магнетические инкарнации первичной энергии — генераторы концентрированного электричества. Существует мистическое, почти магическое обаяние персоне истинного величия. Маленькие люди притягиваются к своим естественным правителям, как стальная стружка прилипает к магниту. Эта особенная притягивающая сила едва ли способна быть обнаружена (разве что спазматически) в физически слабых. Кажется, она развивается только в животных с необычной жизнеспособностью — в людях с избытком «дьявола» внутри.
Физическая сила есть основа духовной силы. Питание клеток мозга осуществляется корпускулами крови, постоянно выталкиваемыми в них работой сердца. Если толкающие клапаны слабы или не в порядке — если порция еды нечиста — если желудок расстроен — если печень переполнена кровью или лёгкие разлагаются и гноятся, тогда мозг голодает, отупляется, и все мысли, что рождаются в нём, ничтожны, неестественны, нечисты. Из этого и вытекает бурлящий поток литературной грязи, которую Золя[323] и библейские ажиотажники, [324] поэты и «выдающиеся учёные мужи» продолжают изливать на поколения людей, пропитывавшихся веками такими же интеллектуальными помоями.
Отсюда также следует тот знаменательный факт, что ни великие люди, ни великий героизм никогда не появляется в городе. Города нечисты мыслями, словами и делами, и ничего благородного в них развиться не может. Они как груды мусора — «кухонные отбросы» мира. Они есть матрицы всего позорного и низкого в религии, политике, социологии и законе. Лупанарии[325] организованного омерзения — вот что они! — там, где постыдная проститутка и ещё более постыдный редактор бок о бок портят воздух, с каждым дуновением ветра распространяя во все стороны свои зловредные инфекции. Если бы я был Нероном и умел играть на скрипке! Но, в конце концов, это было бы, возможно, пустой тратой спичек и добротных пиликалок.[326]
Великие люди могут возникнуть только в среде полной личной независимости. Они выходят из гор, лесов и полей. Они мужают, когда вокруг них бушуют грозы, когда по ним хлещут струи дождя. Сначала, воюя против соперничающих в родном племени элементов, они развивают огромную двигательную силу, необходимую в последующей жизни, чтобы управлять человеческими стадами. Входя в центры полумёртвых цивилизаций, они сразу же захватывают лидерство, как своё естественное право. Они становятся правителями, консулами, королями, завоевателями, электрическими батареями, генераторами. Выросшие в рабстве толпы с рьяным удовлетворением горбатятся по их приказаниям, а соперники свергаются лишь «по мановению руки».
Их улыбка означает богатство и честь для низких — их нахмуренные брови есть бедность, изгнание или удавка. Животные второго класса собираются вокруг них, они используются как сатрапы, губернаторы, заместители. Если нация находится в состоянии мятежей и бунтов, то бунт подавляется силой. Если восседающие на троне правители не способны справиться с этой задачей, то их свергают, и на этот раз правителями становятся лидеры восстания — что, конечно, само собой разумеется. Власть правителя зависит только от его силы. Когда он становится неспособным удерживать в своих руках «смертную казнь», его сила ослабевает. Французская аристократия возникла из диких деяний свирепых, косматых, рождённых в битвах франков, а их изнеженное потомство было сокрушено и гильотинировано беспощадными провинциалами, которые пришли в Париж, — жаждущие денег, силы и славы.
Сходный феномен может быть замечен в просторах звёздного космоса. Звезда-Солнце посредством огромной силы притяжения вращает вокруг себя более мелкие звёзды, но в конце концов она сталкивается с соперничающей вращающейся массой, обладающей гораздо более сильным магнетизмом и притяжением, с которой она и сливается, теряя свою индивидуальность. То, чем закон гравитации является для материи и движения, в области социологии есть закон силы. В этой аналогии заключён беспредельный смысл.
Жизнь звезды, как известно, есть эманация первичной магматической энергии. Наша планетарная система подобна кружащейся пылинке (одной из бесчисленных мириадов) в животворящем солнечном луче. Наша земля есть побочный продукт вторичной циклонической ярости. Само солнце (электростанция нашего мира) есть материализованная тепловая сила в активном действии, проявляющая себя в тепле, свете, движении, электричестве и животной жизни.
Человеческое тело и средства к существованию получаются прямо или косвенно от Солнца. Им человек живёт, умирает, ему он обязан свои существованием. Пусть гелиоцентрическая сила будет на мгновение удалена — вся жизнь мгновенно исчезнет. Таким образом, повсюду, на протяжении всей «Вечности», при всех условиях и во все времена, этот мир, все существующие миры и всё, что в них пресмыкается, — всё управляется, вдохновляется, наполняется жизненной энергией и регулируется активным действием силы. Повсюду сила правит, а немощь управляется, притягивается, отталкивается, контролируется.
Сила побуждает бежать неукротимых северных оленей к морю и с размаху швыряет их в серо-зелёные волны. Сила мчит тяжело гружёные машины через прерии, равнины и реки. Сила поднимается из глубоких шахт и выбрасывает на поверхность залежи золота, железа, серебра и угля. Сила скатывает раскалённые докрасна бруски металла в титанические формы. Сила сеет семена, вспахивает поля, жнёт зерно, молотит кукурузу, обтёсывает камень, придаёт форму балкам, строит мосты через реки, валит леса, строит города, пишет книгу — вдохновляет её, печатает её, защищает её.
Даже «музыка сфер»[327] есть преисполненный энергии рёв враждующих элементов, славящих силу.
В силе заключается «всё во всём» планетарных систем и животного мира, так не может ли она быть и открывающим все двери «сезамом» социологии — первичным принципом, что управляет (и должен продолжать управлять) отношениями между племенами и между людьми? Не есть ли она евангелие древности, равно как и логическая причина обеднения сегодняшнего дня?
В заложенных ли республиках, в проданных ли в рассрочку монархиях, в отданных ли под залог деспотиях, сила меча (то есть военная сила — принуждающая сила) есть ультимативный ipse dixit[328] в распределении правильного и неправильного. Как это было в дни жестокого Сесостриса, разрушительного Чингисхана, бесстрашного Карла Великого,[329] так это и сейчас. Во всех производственных отношениях сила есть «повелитель всего, что видит». Власть есть власть, хотя она может принимать тысячу различных форм. В чём суть различий между римским мандамом, турецким фирманом, русским указом, директивой Верховного суда или предписанием Суда лорда-канцлера?[330] Они точные синонимы. Чем бы ни выделялась их фразеология, в действии они есть очевидные проявления имперской силы величия скипетра. Никакая священническая софистика не может постоянно скрывать этот факт, и, что ещё более важно, никакая эмоциональная демагогия не может уничтожить его.
Сама по себе власть не есть зло. Для людей силы так же естественно править толпой ничтожеств, как для льва поедать ягнёнка. Когда какая-то нация или человеческое сообщество не обладают никакой реальной силой, единственно правильно, что они должны быть подчинены, и, опять же, если они развивают необходимую силу, то для них в такой же степени справедливо отвоевать свою прежнюю позицию и подчинить своих бывших хозяев. Эволюция работает через власть, но последняя никак не ограничивает её.
Наказание за поражение ужасно. Работа по найму есть (в наши времена) главное условие в соглашении, при котором побеждённым позволяется существовать.
Беспристрастное правосудие никогда не существовало в животном созидании и никогда не могло существовать. Сама его идея есть абсурд. Эволюция не знает его.
Между вьючными животными и хищными животными, а также между капиталом и трудом идёт постоянная борьба. Они — естественные враги друг другу, и тот, кто докажет, что он сильнее, должен править — всё время или же до следующего испытания. Закон битвы неограничен. Он не закончится ни сегодня, ни завтра. Он существует всё время.
