Внешность и возбуждающие голосовые модуляции Сельфины били по матерым юристам не хуже ее спеллов. Похоже, эти озабоченные самцы вообще не поняли, что она сейчас говорила. Думаю, за один поощряющий взгляд магичка легко заставила бы их сожрать собственный галстук. Плакатами с нашей красавицей увешаны комнаты всех подростков планеты.
– Хм… – прокашлялся Баки, с трудом поймав мысль. – Мы думали об этом. Постараемся развалить конкурентов еще на подходе. Можно перекупить ключевых игроков и надолго остановить рейд-прогресс. У нас неплохие связи в правительстве, а с вашей поддержкой создадим Ассоциацию Рейдинга – нечто вроде закрытого клуба, куда вот так с улицы уже не войдешь. Поднимем шум в прессе из-за участившихся несчастных случаев. Общественное обсуждение, публичные слушания, а потом лицензии и сертификация. Пролоббируем и продавим. Справимся. Ничего сложного. Все как обычно.
– Как вы собираетесь сохранить тайну? Любой слух похоронит ваш бизнес. А в наших гильдиях по две-три сотни игроков, – засомневался Ластморд.
– Договор о неразглашении. Мы умеем хранить секреты и хорошо платим, – заверил толстяк.
– Только до тех пор, пока человек в строю. Люди склонны нервничать, обижаться, болеть, стареть, а иногда даже сходить с ума. Рано или поздно кому-то покажется мало, и он будет шантажировать вас, что сольет информацию прессе, – возразил Эльвирка.
– Поверьте, мы обеспечим нужный уровень секретности. Причем необязательно легальными методами, – зловеще улыбнулся Баки.
В шатре воцарилось гробовое молчание. До всех нас вдруг дошло, в какую петлю нас толкают. Всю жизнь под колпаком? Плясать, как цирковые медведи под кнутом дрессировщиков в дорогих строгих костюмах? Эти ублюдки обесценят все, что мы делали! За что тогда умирали друзья? Разве о таком будущем мы все мечтали? Я никогда не приму этого предложения!
– Думаю, вы уже оценили масштаб и перспективность проекта. Но есть одно условие, – интригующе добавил лысый.
– И какое же? – презрительно процедил я.
– Главой вашей гильдии должен стать Громос. Только благодаря его инициативе и старым связям с «Артификалами» мы смогли выработать и согласовать этот проект, – почти ласково сказал Баки, пренебрежительно мазнув по мне холодным рыбьим взглядом.
Офицеры вскочили. Лейла тревожно следила за моей реакцией, лицо Андедушки побагровело от гнева, а в глазах Сельфины исчезли белки – теперь они выглядели двумя черными дырами.
Баки наверняка замусолил наши досье, а значит, провоцировал специально. Я умел мыслить рационально, даже когда ум захлестывали волны ярости. Это и позволяло танку выжить в сложном бою. Но Баки, видимо, полагал, что гнев делает меня предсказуемым, а значит, уязвимым. Сейчас он шел ва-банк, но не надеялся, что мы согласимся. Это объявление войны – в новом проекте никто из нас им не нужен.
Возможно, я слишком стар для замка Мары, и пришла пора уступить трон молодой свежей крови. Но своему преемнику, а не предателю! И дело даже не в престолонаследии. Со временем «Россе» уберут нас по одному, оставив лишь Громоса, которым могут управлять.
Ум словно взорвался, а я не видел причин держать гремучую эмоциональную смесь в себе. В Сансаре я бы за несколько секунд отвернул головы этим кретинам! Жаль, что в Офисном Центре невозможно нанести виртуальным телам хоть какой-то ущерб. Они даже не почувствуют боли. Но вот напугать и унизить вполне возможно. Нашу встречу эти твари запомнят надолго!
– «Нью-Лайф» боевая гильдия, а на моих руках не только виртуальная кровь. Мы теряли в рейдах друзей. Они умирали по-настоящему! Вам не обрести ни их чести, ни славы, трусливые свиньи! – взревел я, обрушив переговорный стол на головы до смерти перепуганных клерков.
Ничтожные людишки забыли о неуязвимости и бросились врассыпную. Никогда еще пинки не доставляли мне такого морального наслаждения.
«Только «Нью-Лайф»! Только хардкор!» – проорал я, набивая пасть Баки влажным песком.
Трудно дышать. Темнота, ощущение влаги, тяжести и жалобный, рвущий сердце звук.
Сознание словно осторожно просачивалось из другого, видимо, родного для него измерения, медленно возвращаясь в неподвижное тело. Но, опасаясь этого мира, словно оставило приоткрытую дверцу в спасительную тьму, чтобы при малейшей опасности юркнуть обратно.
С трудом разлепив веки, я узрел на своей груди бледное лицо: тихо подвывающая Фэй. Эта плакса залила слезами и меня, и подушку.
Вот так же реветь сейчас хотелось и мне. Последняя сцена из «воспоминаний» все еще стояла перед глазами. Слишком ярко. Слишком больно. Фэй оказалась права – некоторые вещи действительно лучше не помнить.
Значит, лорд Хануван – да?
– Хану-у… – суккуба отвернулась, пряча заплаканное лицо. – Они убили нас, Хану!
Ее тело мелко дрожало. Совсем как та нага, в которой я увидел Фэй в первый раз.
– Нас? Кто?
– Эти мерзавцы из «Россе»!
– А что именно ты увидела? – волнуясь, спросил я.
– Переговоры! Они хотели поставить Громоса вместо тебя!
– Оп… И у меня проявилось то же самое, – потрясенно прошептал я. – Как они это сделали?
– Не знаю, я там была на собрании. Но, если мы мобы, то, значит, мертвы!
– Стоп-стоп… давай поспокойнее. Все хорошо, все в порядке. «Мертвы» – это окончательно и насовсем. А «живой» тот, кто осознает, воспринимает и
