– Тебя назначили мне в защитники? Сочувствую.
Ульрик продолжил путь. Не успел он сделать и пяти шагов, как серебристый экран вырос напротив парикмахерской, располагавшейся дальше по тротуару.
– Меня не назначали, я сам вызвался.
– Значит, ты сумасшедший. Не хочешь поучаствовать в одном Турнире?..
– Я знал, дело будет сложным, но не предполагал, что настолько. Может быть, остановитесь и выслушаете?
– Второе испытание начнется в полдень, а уже десять минут первого, я опаздываю.
Грэхем настроил телетранслятор таким образом, чтобы тот плыл рядом с Ульриком, подстраиваясь под его шаг.
– Зачем вы убили марлофов? – спросил адвокат.
– Сколько ты рассчитываешь получить с меня?
– Нисколько, мне уже заплатили. Насчет экспертиз тоже не волнуйтесь. Деньги – не проблема.
– Ого! И кого мне благодарить?
– Мир не без добрых людей, – уклончиво ответил Грэхем.
– Я не нуждаюсь в подачках. У меня есть деньги.
– Так почему вы убили марлофов?
– Из-за деревенских, – секунду поколебавшись, ответил Ульрик. – Твари резали скот, утащили пару собак. Власти все тянули и не спешили искать управу на бестий, вот я и решил помочь. Почему ты взялся меня защищать, Грэхем?
– Все просто: если выиграю – стану знаменитым, проиграю – плевать, через месяц об этом никто и не вспомнит. В любом случае реклама обеспечена. Я изучил материалы дела. Можете ни о чем не волноваться, вы привлекли достаточно внимания. Выигрывать Турнир Самоубийц вовсе не обязательно. Как ваш адвокат, я бы настоятельно рекомендовал воздержаться от второго тура.
«Необязательно быть адвокатом, чтобы прийти к такому выводу», – подумалось Ульрику.
– Я буду участвовать, – упрямо сказал он.
– Но что, если вы погибнете, сэр?
– Ты лишишься не самого лучшего клиента, а мечты о звездной карьере разобьются вдребезги. Так что на твоем месте я бы за меня болел.
…Зрителей на трибунах прибавилось. Были и репортеры. Едва завидев Ульрика, блэткочцы повскакивали с мест и начали аплодировать, а репортеры защелкали фотоаппаратами. Недвижными остались только плотно сомкнутые ряды безмолвных грэмов. Ульрик снял цилиндр, украшенный серебряной звездой, и шутливо раскланялся.
Блуждающая Башня обосновалась в центре арены. Весело перемигивались разноцветные огоньки гирлянд, будто плющ увившие мрачный фронтон, водосточные трубы и часы без стрелок. Химеру так туго обмотали серпантином, что наружу остался торчать один каменный клюв. На двери красовался венок с лентами.
N, в небесно-голубой визитке, стоял на крылечке, оперевшись на трость в красно-белую полоску. Было непонятно: сердится хозяин Башни за выходку с «Кратким изложением уроков…» или вовсе не заметил пропажи.
Джен сидела в первом ряду, одетая в промасленный комбинезон. Холод был ей нипочем. Нейтан в меховой шапке с ушами обнаружился неподалеку. Инкогнитус с ящиком благоразумно устроился подальше от Джен и ее гаечного ключа. Белинда сидела, закутавшись в пышную шубу, то и дело вертя головой по сторонам и бросая на блэткочцев презрительные взгляды.
Самоубийцы расположились за столом, накрытым черной бархатной скатертью. Снег и холод их тоже не волновали. Лицо Чайлда скрывал новый бумажный пакет.
– А вот и любимец города, господин Ульрик! – воскликнул Сайрус Блинч.
Распорядитель стоял у круглого столика, на котором в стеклянном футляре лежал престранный предмет.
– Позвольте вручить вам, как почетному жителю Столицы Метеоритов, ключ от города!
Блинч откинул стеклянную крышку и достал нечто похожее на ржавый топор, который инкрустировали плохо обработанными булыжниками. Весил «ключ» килограммов десять.
– Я не заслужил такой чести, – смущенно пробормотал Ульрик.
И никто не заслужил: слишком жестоко. Отказаться меж тем было нельзя. Блэткочцы радостно аплодировали, Блинч настойчиво пыхтел под ухом и, кажется, был настроен вручить подарок любой ценой. Вновь защелкали фотоаппараты. Донельзя гордая Джен толкала соседей в бок, хвастаясь знакомством с «почетным жителем».
– Примите ключ в знак особой благодарности, сэр. Город никогда не забудет ваш подвиг!
Немного сутулясь из-за подарка, Ульрик направился к прочим самоубийцам. Сел на свободный стул и едва не пихнул ключ под стол – с глаз долой. Вовремя опомнившись, положил на скатерть. Десять килограммов железа и камня глухо стукнули о столешницу.
