– Надо спуститься вниз. Ничего не слышно.
Мы выскочили из спальни и, наплевав на всякую конспирацию, бегом помчались вниз. Где-то на третьем пролёте Зверь затормозил и удивлённым шёпотом заметил:
– Слушай, а где все-то? Почему никого нет? Ни охраны, ни прислуги… Даже пансионерок не слышно, а они не из тихонь, как я успел заметить… Э… успела.
– Я не знаю, – ответила, прислушиваясь к пугающе безмолвному замку. – Но это странно…
Если честно, было жутковато вот так вот шептаться на тёмной лестнице. Казалось, что со стен на меня смотрят глаза невидимых чудовищ, тех самых, что любят прятаться ночью под кроватями и хватать за пятки тех, кто неосмотрительно спустит ноги на пол.
– Признайся, что трусишь! – потребовал Зверь, и я без зазрения совести призналась:
– Очень! Пойдем уже в парк, хочется узнать, что там происходит.
Мы выскользнули через боковые двери, и я немедленно споткнулась о что-то в темноте, растянувшись на посыпанной гравием дорожке и едва сдерживаясь от того, чтобы болезненно зашипеть.
– Ты нормально? – наклонился ко мне Зверёныш, и не успела я хоть что-то ответить, как прямо над нашими головами раздался низкий мужской голос:
– Ты это слышала?
Мы затаили дыхание. Обидно будет, если поймают прямо сейчас.
– Это парк, Антон, может мыши или птицы… Какая разница? Никто из двуногих обитателей нас сегодня потревожить не сможет.
– Уверена?
– Я с дозировкой снотворного пока ни разу в жизни не ошиблась.
– Да уж, по дозировкам ты у нас мастерица, – издевательски протянул мужчина, и в голосе Евангелины стальными нотками звякнула обида:
– Я же не спрашиваю у вас, почему вы прилетели сюда совершенно один! Вы просили обеспечить уединение, я его вам обеспечила. Все обитатели Гвоздя Бога спят здоровым крепким сном, все живы, никто не пострадал. Я что же, ещё и извиняться за это должна?
Мы со Зверем переглянулись. Ох, правильно мы всё-таки отказались от ужина, хотя он был до безобразия аппетитен.
– Не должна, – устало ответил мужчина. – Ты вообще мне ничего не должна, Ева, но ты же понимаешь – немного помощи с твоей стороны могло бы повлиять на моё желание поговорить с Советом… Напомни, сколько прошений ты подала в этом году?
Почему этот голос кажется таким знакомым? Почему, когда я его слышу, хочется смеяться и плакать одновременно? Осторожно, стараясь не шуметь, я встала на четвереньки и, прожигаемая бешеным взглядом Зверя, требующим сидеть на месте и не двигаться, отползла к краю куста.
Теперь разговаривающие были отлично мне видны, но легче от этого не стало, потому что мне уже приходилось видеть этот хищный нос и тонкие губы. Сердце испуганно пропустило удар, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Это надо вашей семье, вам лично или Совету? – спросила Евангелина и сцепила за спиной руки в замок.
Мужчине не было видно, зато я смогла заметить, как нервно вздрагивают бледные пальцы. Голову на отсечение даю: Госпожа Метелица либо боялась, либо находилась в крайней степени возбуждения.
– А ты сама как думаешь?
Задавший вопрос опустился на скамейку, не забыв поддернуть брюки, закинул ногу на ногу и, сложив руки на колене, произнес, глядя на Евангелину, как на нашкодившую девчонку:
– Мне нужен анализ крови. Это ведь она?
Госпожа Метелица горько усмехнулась.
– Хотите, чтобы я нарушила правила?
– Плевал я на правила! – рыкнул мужчина, медленно поднимаясь, и мне сразу же захотелось стать невидимой и слиться с землей. – Ты же не думаешь, что меня может остановить какая-то закорючка на бумажке?
– По закону… – всё-таки Евангелина бесстрашная женщина, я бы не рискнула препираться с этим разгневанным мужчиной.
– Правила, законы, Совет, традиции – нахрен всё! Просто покажи мне чёртовы анализы.
Госпожа Метелица распрямила плечи, откинула голову назад и, упрямо выдвинув подбородок, словно выплюнула:
– Нет.
Мужчина усмехнулся.
– Значит, я напрасно прилетел.
Он развернулся в сторону красного луча света, и мы со Зверем одновременно глянули друг на друга. Это что, всё? Он что, вот так вот просто уйдёт?
– Антон! – тонар сделала движение, чтобы схватить мужчину за руку, но, не решившись дотронуться до него, замерла на расстоянии шага. – Послушайте, я бы могла… если бы вы, например…
