Поспать той ночью не удалось никому. Да и о каком сне может идти речь, когда на карту поставлена жизнь на планете?! Нет, если говорить откровенно, то я ни на секунду не допускала мысли, что в чьих-то руках может быть заключена мощь, достаточная для того, чтобы уничтожить Яхон. Я уже не говорю об этических аспектах этой проблемы. Лично меня волновало только одно: нездоровая упёртость Цезаря, который решил, что в свете последних событий свадьбу, назначенную на выходные, надо перенести на завтрашнее утро.
– Обойдёмся без народных гуляний, – отмахивался он от зудения Евангелины. – В конце концов, веселье можно будет закатить и постфактум, когда Стержнев утрётся и свалит домой, не забыв прихватить с собой имперцев.
Не знаю, сколько камер расклеил по дворцу Ферзь, но мы за перемещением Цезаря теперь могли следить онлайн, буквально, не теряя его ни на секунду. И еще не понимаю, почему эти камеры оставались невидимыми для дворцовой службы безопасности, в которой не принято было держать слепых дураков. Наш компьютерный гений в ответ на все мои вопросы только улыбался загадочно и бормотал:
– У всех свои секреты, – и переключался на следующую камеру, чтобы мы смогли увидеть, как Цезарь разговаривает с новым действующим лицом.
Это была высокая женщина с длинной рыжей косой с руку толщиной и с больным горячим взглядом.
– Это кто? – глава Яхона вопросительно изогнул бровь, глядя женщине в лицо.
– Это моя бывшая выпускница, – зашептала Евангелина, явно смущаясь из-за беспардонности своего сыночка. – Я вам рассказывала, она врач.
– Мозгоправ?
– Психиатр. Елизавета Михайловна, – холодно представилась женщина. – Тонар попросила о помощи, но если я вам не нужна…
– Нужна-нужна… – правитель Яхона панибратски обнял женщину за плечи и доверительно сообщил: – Но милая моя, вам стоит уяснить одну вещь. Говорить с кем-либо о том, что происходит во дворце, нежелательно и опасно для вашей жизни и жизни ваших близких. Вы замужем?
Елизавета Михайловна тонкими пальцами сжала кончик собственной косы и негромко ответила.
– Я вдова.
На лице Цезаря мелькнуло сожаление. Непосвящённый человек мог бы принять его за соболезнование, но я-то знала, чем была вызвана эта эмоция: он банально расстроился из-за того, что не сможет влиять на женщину, угрожая её мужу.
– Ну, дети-то, полагаю, есть? – ворчливо осведомился глава Яхона, бросая на тонар Евангелину недовольные взгляды.
– Дети есть, – ответила Елизавета Михайловна, продолжая терзать свои волосы. – Сын.
– Сын – это хорошо, – улыбнулся Цезарь. – Это очень хорошо. Впрочем, что мы всё о вас, да о вас… Давайте, наконец, о деле… У меня есть пациентка для вас… Ева сказала вам, что лекарства нельзя использовать?
– Лиза работает с гипнозом, – прошептала Евангелина. – Я же говорила вам. Она лучший специалист по эту сторону границы.
– И по ту тоже, – всё тем же ровным голосом уточнила Елизавета Михайловна и добавила, осторожно подбирая слова: – В юности, ещё при прежней власти, меня звали работать в один из исследовательских институтов Сикра.
А затем троица свернула за угол, и мы потеряли их из виду.
– Откуда я её знаю? – проворчал Зверёныш, пока Ферзь переключал свои камеры. – Или, может, она просто похожа на кого-то… Север?
– Впервые вижу, – отмахнулся Арсений, бросая на меня тревожные взгляды. Наверное, боялся, что я снова начну плакать или волноваться. Не начну.
– Всё! – Ферзь с недовольным шипением оттолкнул от себя портативный компьютер. – Вышли из зоны, теперь уже я их не накрою.
Оставшуюся часть ночи мы строили предположения на тему, зачем Цезарю мог понадобиться гипнотизёр, просматривали прилегающую к цесорату территорию (хоть никто до конца не верил в то, что у нас появится возможность украсть невесту прямо со свадьбы). А ещё ждали вестей от Соратника, который в компании Берёзы отправился к старейшинам. Как бы дико это ни звучало, но место эпохальной встречи, на которой Цезарь должен был обменять меня на мир во всем мире, было в трёх километрах от того места, где я впервые познакомилась с дикими.
А утром, когда стеклянные крыши Кирса залило багровым огнём рассветное солнце, мы уже заняли свои места по периметру площади Влюблённых, где, несмотря на столь ранний час, было людно и шумно. Никакого конкретного плана мы так и не придумали, но сидеть в квартире и просто ждать новостей не согласился бы ни один из нас.
Основная масса народу толпилась у фонтана, в котором обнажённая мраморная русалка томно расчёсывала свои струящиеся волосы. Городская легенда гласила, что та пара, которая проведёт, бодрствуя, ночь у этого фонтана, ни разу не поцеловавшись и не обмолвившись ни словом, будет навеки вместе.
