попаданцев за год погоды не делают. А взорвать долбаную планету мы вполне можем: на наших древних кораблях до сих пор хранится солидный запас антиматерии. Да мы тебе памятник из чистого золота поставим! – орал Заган, прыгая возле землянина.
– Не, я не согласен из золота, – замахал руками Леон.
– Почему? – недоуменно выпучил глазенки маг.
– Сопрут, – лаконично ответил землянин.
Нахохотавшись до боли в щеках, Заган предложил продумать более детально план операции. Согласились по основным пунктам. Леон осуществляет эвакуацию населения, а Заган с помощниками работает над завершающим этапом – уничтожением планеты.
По стране прошла мощная агитационная кампания, причем в самые сжатые сроки. Противников почти не было. Вот из тех, кто не хотел бросать могилы предков, организовали особый отряд – они должны будут запустить механизмы самоуничтожения кораблей.
Исход начался на десятый день после встречи Леона с Заганом. Через межмировой портал нужно было провести около полумиллиона человек. Леон, посчитав его пропускную способность, слегка приуныл. С такими темпами ему придется сидеть на Черной планете не менее шести земных лет, что его никак не устраивало.
На срочное совещание собрались все Высшие маги, во главе с Заганом. Когда Леон обозначил проблему, то его успокоили: подпитывать магической энергией не проблема. Оказывается, кроме самих магов могут помочь боевые артефакты, а у них достаточно большая емкость.
Пока маги оживленно и радостно галдели, Леон снова произвел нехитрые подсчеты, а закончив, посмурнел. Заган вопрошающе на него глянул.
– Минимум год, – горестно вздохнул наследный принц, – меньше не получается.
Леону очень хотелось к маме, до слез хотелось, но и людей с Черной планеты оставить в беде не мог.
Совесть и долг. И неважно, чего больше.
Над горизонтом занималась зеленая заря, с правой стороны заалела полоска. У Черной планеты было два светила: зеленая угасающая звезда, названная местными Светлячок, и огромный Красный Дракон.
Гертокс – командир оставшегося отряда – вполголоса затянул Марш боевых магов, его поддержали полторы тысячи бойцов, среди которых были и женщины. Допев до конца, Гертокс коротко сказал:
– Пора. Вчера ушла последняя партия Божьих воинов, сегодня настал последний день существования Черной планеты.
От отряда отделились пятьсот человек и двинулись через короткий портал ко второй пирамиде-кораблю. Через два часа ушедшие подали сигнал оставшимся. Маги на кораблях начали обратный отсчет, начав с тысячи.
Восемьсот двадцать три… Пятьсот один… Двести сорок семь… Сто пятьдесят пять… Двадцать семь… Ноль.
Два взрыва, превосходящие атомные в десятки тысяч раз, разорвали планету на куски. Космическая катастрофа произошла для равнодушных звезд беззвучно и как-то обыденно – за миллиарды лет своего существования они и не такое видели.
Лазейка из нижних миров оказалась запечатана наглухо.
Леон приходил в себя долго и болезненно – просветление сознания шло короткими рывками, выныривая на короткое время из глубокого, тяжелого небытия. Окончательно проснулся лишь на восьмой день, с трудом повернул голову и встретился глазами с Заганом. И тот тут же заорал:
– Люция, наш герой пришел в себя!
Некто в белом халате, пахнущий свежей хвоей, поставил поднос к изголовью. Леона напоили вкусным бульоном, обтерли влажным полотенцем. Почувствовав некий прилив сил, землянин попытался встать с кровати, но маг пресек это дело. Усадив наследного принца к изголовью, Заган присел рядом. Только сейчас Леон обратил внимание на то, как постарел Главный маг с момента последней встречи.
– Сколько я был без сознания?
– Две декады. Слава Единому, ты выкарабкался.
– Заган, у вас что-то случилось?
Маг, отвернувшись в сторону, глухо произнес:
– Марута погибла вместе с девочками. В самом конце исхода случилось несколько одновременных прорывов. Мы потеряли около пятидесяти тысяч человек. Демоны перли всей своей оравой, как чуяли скорое закрытие перехода. Это была самая жуткая бойня, в которой мне довелось участвовать, – и Заган смахнул набежавшую слезу.
– Извините, но я хотел бы побыть один, – Леон, закрыв глаза, откинулся на подушки.
Главный маг вышел из комнаты, и землянин остался один. На душе было тяжко и мерзопакостно. Гибель близких людей всегда горе, а тут еще и не родившийся ребенок. Не сдержавшись, Леон закусил угол подушки и тихонько завыл. Он плакал молча и страшно, лишь две скупые слезы прокатились по впалым щекам. Постепенно успокоившись, он заснул.
Ему приснился альпийский луг, усеянный алыми маками. Три женщины – одна с ребенком на руках – стояли на небольшом холме. В белых свободных одеждах они походили на ангелов. Подойдя ближе, Леон узнал родные лица. Марута, Маха с ребеночком и Эва нежно и печально улыбались Леону. Он
