– Не будем об этом.
Иден качнул головой в знак согласия и вновь принял благодушный вид:
– Ну, так чем обязан? Вряд ли ты проделала такой путь, чтобы лично высказать мне благодарность или выслушать мои соболезнования и поздравления? Или за тем, чтобы сообщить результаты переговоров в Орсе относительно малолетки, которую выбрала Тахивран.
– У меня две причины увидеться с вами. Первая, как ни странно, связана с раману. Когда я уходила из Гавани Теней в прошлый раз, перед тем как… как стать тану Пурпурного дома, я обнаружила там кое-что. Об этом не знает никто, кроме меня, и сейчас мне тревожно, как не было давно. Думаю, стоит знать кому-то еще. Кому-то, кто в случае необходимости сможет использовать эти знания правильно и поступить верно.
Иден в ожидании совсем чуть-чуть приподнял брови. Бану набрала воздуха в грудь – и решилась.
Лицо Ниитаса почти не менялось в процессе рассказа, лишь иногда чуть приоткрывались и обратно сощуривались глаза, и дергались вниз обычно приподнятые тонкие губы.
– Как неожиданно. У тебя есть доказательства?
– Да, – кивнула Бану. – Я выкрала переписку раману. Если дадите слово не рассказывать об услышанном никому из своего окружения, включая наследников, я передам вам копии.
– А если нет?
Бансабира улыбнулась и развела руками:
– А если нет, кто, по-вашему, станет прислушиваться к словам старого-старого тана, который уже четверть века как выжил из ума и даже в лучшие свои годы на всю страну славился невыносимым нравом?
Ниитас молчал. Потом хрюкнул, потом еще – и расхохотался. Так, что стало ясно: какую бы маску ни носил тан Сиреневого дома, смеялся он в жизни очень редко и потому весьма противно.
– У тебя есть слово Идена Ниитаса, тана Сиреневого дома и защитника Яса. Ни мой сын, ни его дети, и никакой советник не узнает, о чем ты мне сообщила, Бансабира Изящная, глава рода Яввуз и правительница Пурпурного дома.
Бансабира посмотрела на деда. Молча и с той надеждой, с которой порой глядела на Юдейра с тех пор, как он стал тенью ее воли.
– А что еще? Собиралась поговорить о нашем соглашении?
– Соглашении? А, вы о браке Адара и вашей правнучки? – Бану отвела взгляд в сторону, рассудив безобязательно. – Если хотите, я могу хоть сегодня забрать девочку в Пурпурный танаар или, наоборот, вернувшись домой, прислать вам Адара. Пусть растут вместе, знакомятся, привыкают.
Иден поморщился, пожамкал губами и отказался. Рано пока: девчушке года не минуло! Бансабира кивнула и замолкла. Иден время от времени стучал по столешнице одним пальцем, но не торопил.
– Мне нужен совет опытного и мудрого человека, – наконец призналась Бансабира. – Не указ или требование, а совет, который не может дать никто в моем окружении.
– В каком деле? – полюбопытствовал тан.
– В личном.
Насколько у танов вообще могут быть «личные» дела, поправили мысленно оба защитника. Бансабира откинулась на высокую спинку тяжелого дубового стула и глотнула густого от сырости и жары воздуха.
– Думаю, вы догадываетесь, что, как только остыло тело отца, я получила несколько брачных предложений.
Иден изобразил на лице изумление, но в глазах деда Бану отчетливо читала: никакая это для него не неожиданность.
– Дайхатт прибыл со своим еще в лагерь, сразу на следующий день, и, в сущности, озвучил его у полога шатра, где лежало тело. Остальные были более тактичны.
– Кто остальные?
– Луатар, Ююл…
– Даже Ююл? Рыжий? – Веселью Идена вдруг не стало предела. – А-ха-ха-ха-ха! Ююл? Правда?! – Он согнулся и заколотил ладошкой по столу. Тан хохотал до того заразительно, пусть и жутко, что Бану тоже невольно улыбнулась, хотя, когда начинала разговор, ситуация вовсе не казалась ей смешной. – Ююл, Праматерь! И кого он предложил? Себя?
– Куда уж! Кажется, он надеется с помощью этого брака вытащить из плена Маатхаса хотя бы одного из сыновей.
– Вытащить от Маатхаса и передать тебе? Ну дает! А-ха-ха-ха! – Бансабира только пожимала плечами, недоуменно поглядывая на внезапную радость деда.
– Это предложение очень странное, – заговорила Бансабира. – Мы с Маатхасом разбили рыжих вдвоем, у них наверняка ко мне счеты. Так что я не верю, что наш брак может кончиться чем-то хорошим.
– И правильно, – рассудил Иден, постепенно приходя в себя, протирая глаза. – Как только мелкий рыжий будет на свободе, хитростью вотрется в доверие к твоим людям, а потом, науськанный отцом, заколет тебя ночью прямо в постели. Уж чему ты научила Оранжевого тана, так это хитрить, –
