женской линии! Она ещё не делает меня ведьмой!
– Как насчёт Виски? – поинтересовалась Флорис Кранах.
– Дар мог по-иному и более полно раскрыться в следующем поколении, – добавила Друзила.
– Тогда это объясняет и летнее помутнение Ария Лоска, который прежде встречался только с самыми популярными девушками, – подвела черту Цирцея.
– Арий Лоск может встречаться хоть с жабами, а мою внучку не смейте впутывать сюда. Она всего лишь дитя!
– Дитя, которое способно помочь в поисках Варлога, пока не стало слишком поздно… – негромко произнёс мэр.
– Что значит «пока не стало слишком поздно»? – недоумённо нахмурилась Цирцея, пощипывая шерсть на блокноте.
– Чары действовали, пока принца не тревожили. Кто знает, что с ними произойдёт на поверхности?
Повисла пауза, которая прервалась судорожным вздохом Пикси. Друзила Гримсен успокаивающе потрепала её между ушей.
– Хотите сказать, что Варлог действительно способен… способен… – Цирцея сжала горло, словно, удержав слова, могла удержать и чары.
– Именно поэтому дело не терпит отлагательств, – подытожил мэр.
Брунгильда поднялась, упираясь кулаками в полированную поверхность и сверля мужчину потемневшими глазами с противоположного конца стола.
– Давайте-ка проясним один момент, господин мэр: три дня назад пропало… существо, которое стерегли много веков и пробуждение которого грозит всему Мистиктауну.
– Никто не говорит «грозит», – возразила Флорис Кранах. – «Связано с судьбой» города.
– Поправь меня, если ошибаюсь, – свирепо повернулась к ней Брунгильда, – но добрых кротких людей нет нужды охранять веками. И теперь вы хотите, чтобы моя внучка нашла и вернула
– Но Бри, если магия у Виски в крови, пусть просто воззовёт к ней, и…
– Виски даже яйца не умеет варить! – ударила кулаком о стол Брунгильда. – О каком колдовстве и чарах вы толкуете!
– Вряд ли для повторного упокоения принца понадобится варить яйца. Как мэр этого города, я требую, чтобы…
– Требовать можете от своей дочери, господин Санкёр, а к моей девочке и близко не подходите!
Брунгильда схватила сумку и покинула помещение размашистым шагом. Не успела она взяться за перила ведущей наверх лестницы, как дверь позади снова открылась и закрылась, выпустив Друзилу.
– Ты не можешь просто отвернуться от всего этого.
– Не могу? Смотри! – Брунгильда демонстративно повернулась спиной и начала подъём.
– Виски спускалась в архив. А ещё она искала кольцо некой Имельды. И то и другое на следующий же день после исчезновения принца. Это не может быть простым совпадением, девочка что-то знает. Только не говори, что интуиция не подсказывает тебе то же самое.
Морщинистая рука на перилах замерла. Брунгильда поглядела на стоящую у подножия лестницы леди в фиолетовом шерстяном костюме и шляпке с тюлевой лентой. Из-под шевельнувшегося подола выступила Пикси, посмотрев таким же выжидающим, как у хозяйки, взглядом.
– Так иди и изложи свои выводы мэру.
– Я не собираюсь этого делать, – покачала головой Друзила, – но пойми: речь сейчас не только о Виски, облако нависло над всем Мистиктауном. У нас с тобой всегда хватало разногласий…
– Это уж точно, – фыркнула Брунгильда, скрестив руки на груди.
– Но одно нас неизменно объединяло…
– Разница во вкусах?
– Любовь к этому городу.
Заготовленная отповедь застыла на губах пожилой кулинарши.
Друзила подхватила на руки поскуливающую Пикси и вернулась в зал заседаний, аккуратно притворив за собой дверь. Когда она ушла, лицо Брунгильды разом состарилось на десяток лет под печатью усталости и тревоги. Постояв ещё немного, она поправила сумку и решительно двинулась наверх.
Мы с Касинелем остановились перед увитой розами калиткой с номером дома. Рядом на шесте торчал почтовый ящик в виде фургона бродячих артистов, на полукруглой крыше которого сидели человечки из мха и пластилина с крылышками из семян липы и волосами-веточками.
– Позволь, – Охотник открыл дверцу и придержал.
Семья госпожи Кранах жила в аккуратном двухэтажном доме с верандой вдоль всего фасада. Двор пестрел клумбами, разбитыми в старых автомобильных шинах, лейке с облупившейся голубой краской и даже в корзине на раме прислонённого к дому велосипеда. Качели на дереве тихо поскрипывали от ветра.
На звонок в дверь открыла молодая женщина в потёртых голубых джинсах и красном тряпичном ободке в горох, держа на руках девочку лет четырёх. Малышка сосала палец, а второй рукой обнимала мать за шею.
