Я схватила Адама за плечи.
– Как ты себя чувствуешь? Голова не плывёт? Не подташнивает? Странные мысли не лезут? – Раздвинула ему веки двумя пальцами, всматриваясь в зрачок.
Мальчик нетерпеливо мотнул головой и отступил, потирая глаз.
– Не-а, у госпожи Финварра зачётные сушки.
Осмотр обнадёжил: щёки не красные, взгляд не блуждает, хотя даже это ещё ни о чём не говорит.
– Ладно, пошли.
Я со вздохом взъерошила ему волосы.
В конце улицы, не удержавшись, снова обернулась. Сушки ударялись друг о друга под порывами ветра, похожие на кокетливые древесные серёжки.
В конце концов, бабуля и правда могла повесить их, как украшение в честь ярмарки. Ага.
Музыка разносилась далеко за пределы плато, а стоянка была сплошь забита автотранспортом. На фоне легковушек выделялись фургоны журналистов с тарелками на крыше, опутанные проводами и техникой.
Эффектная блондинка в красном деловом костюме и с микрофоном в руке задрала губу перед оператором, демонстрируя зубы, которым мог бы позавидовать Феникс.
– Глянь, ничего не застряло?
Реяли флажки на палатках, пахло жареным попкорном и сосисками, над головами плыли таблички с обозначением туристических групп, усиленный громкоговорителем голос требовал, чтобы Стелла подошла к выходу, где её ждёт мама, а в бездонное синее небо под рёв взирающего с земли карапуза поднимался воздушный шар в форме клубничины. То и дело подъезжали новые машины, из которых выбирались пары и целые семьи.
Взгляд у Адама заблестел.
– Помнишь? Ни на шаг, – предупредила я.
Он закатил глаза.
Из толпы нам активно замахала девушка в сарафане болотного цвета и с оранжевыми маками по подолу. Рядом шагал долговязый парень в футболке с надписью «Никого нет дома» и штанах с пузырями на коленях.
Мы обогнули старушку, переставлявшую перед собой ходунки, похожие на поручни для спуска в бассейн, и поспешили к ним.
– Салют, Виски, Кас… Адам? – Чезаре приподнял брови.
В эсэмэске, которую я скинула Нетте, не упоминалось про ультиматум Адама.
– Я с ними, – сообщил мальчик с прохладцей в голосе, видимо, встревожившись, что его могут-таки отослать домой.
– Он с нами. Адам помог найти важную ниточку в расследовании похищения принца, – последние два слова я особенно подчеркнула. – Теперь давайте проверим наших «четверых братьев», только сначала отнесём бабушкино угощение на общий стол.
Нетта поднялась на цыпочки, повертела головой и уверенно ткнула в самую гущу тел.
– Туда!
По дороге я пересказала подруге все самые важные события минувшего вечера и ночи: про двойной переполох в «Весёлом вороне», посещение Мирного Перекрёстка и, конечно, коварную ловушку Варлога. При этом тщательно следила за тем, чтобы некоторые слишком личные пункты не коснулись ушей идущих впереди мужчин. Нетта слушала очень внимательно, а в конце наморщила нос.
– Погоди-ка, давай проясним главный пункт: ты сняла ботинки? То есть ты хотела его до «Божечки мои!», красных мельниц перед глазами и взрывающегося вулкана, но перед тем как залезть в фонтан,
– Ну да…
– Хм.
– Что ещё за «хм»?
– Да так, ничего.
– Нетта! – прорычала я, перегородив ей дорогу.
Она вздохнула и заговорила скучным голосом, каким сообщают самоочевидные вещи.
– Будь это настоящая крышесносная страсть, как у нас с Чезаре, ты бы залезла в воду в обуви. Просто забыла бы про неё!
Мне стало обидно за свою страсть, не дотягивающую до сумасшедшего идеала Нетты. Касинель, будто почувствов, что речь о нём, обернулся. Слова подруги требовалось обдумать в более спокойной обстановке, к тому же сейчас на повестке дня значились вопросы поважнее, поэтому я сменила тему.
– Ладно, теперь ты: удалось что-то выяснить про Мирный Перекрёсток?
– Чезаре! – окликнула она, и парень, сбавив шаг, поравнялся с нами. – Расскажи Виски, что узнал от своего друга-историка.
Чезаре мимоходом вырвал клок сахарной ваты у зазевавшегося туриста, сунул в рот и начал:
– Короче, про Мирный Перекрёсток в Интернете наскреблось негусто…
