Рожденная огнем

Я фыркнула. Да, действительно забавно, хотя и совсем не весело.

– Заметь, оно считает, что мой мозг идеален, – самодовольно заявила она.

– Ага, зато оно сделало вывод, что мое сердце лучше твоего.

– Так и есть.

– Неправда.

– Мой мозг определенно лучше твоего, – сообщила она весело, и я вдруг осознала, что холодная отстраненная Джейда шутит, поддразнивает меня.

– Ты же понимаешь, что мы сейчас в смертельной опасности? – напомнила я.

– Знаешь, что самое прекрасное в Шазаме? Он всегда поддерживал меня, как бы плохо ни было.

Я вздрогнула. Не знаю, как говорить с ней о мягкой плюшевой игрушке. Поэтому промолчала.

– Ну так что происходит в твоей плохо окрашенной голове? К слову, ты пробовала оливковое масло? Ты же не собираешься что-то учинить с помощью «Синсар Дабх», правда?

Я не собираюсь оправдываться или спорить. Тема закрыта для обсуждений. Особенно с ней. Именно она была причиной, по которой я планировала это сделать.

– Конечно, я пробовала оливковое масло. Краска проникла в волосяной стержень, – раздраженно ответила я. – Со временем отмоется.

– Думаешь, что сможешь пользоваться ее силой, не уничтожив себя?

– А ты как думаешь? – уклонилась я от ответа.

– Считаю, что шансов не много.

– Дэни бы рискнула.

– Было время, когда я, – она подчеркнула местоимение, – не понимала цену, которую придется в конце концов заплатить.

– Ты имеешь в виду проход через Зеркала? – уточнила я.

– Возвращение, – прошептала она. – Это самая высокая плата за все.

– Есть идеи получше? – сухо спросила я.

Долгая пауза, затем: «нет».

Я закрыла глаза и потянулась к своему внутреннему озеру. Она больше не будет ни за что платить. Не будет, если я смогу помочь ей, а я смогу. И, может быть, со мной тоже все будет хорошо.

– Мак, мне нужно, чтобы ты кое-что пообещала, – настойчиво зашептала она.

– Что угодно, – отозвалась я, приветствуя спокойные черные воды в своем сознании. На этот раз они не пытались рвануться вверх и утопить меня. Поверхность была спокойной, гладкой, приветливой, без намека на подводное течение.

– Если я отсюда не выберусь…

– Ты выберешься.

– Если не выберусь, – повторила она, – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Пообещай, что сделаешь. Поклянись, что выполнишь обещание, несмотря ни на что. Скажи.

– Обещаю, – согласилась я. Чего бы она ни желала, она сможет сделать это сама, потому что выберется отсюда. Я ей это обеспечу.

– Зеркало, сквозь которая я прошла, которое вернуло меня домой… – Она рассказала мне, какое оно и как его найти. – Мне нужно, чтобы ты вошла в него. Сделай это для меня.

– Зачем? – Я на мгновенье попятилась от озера, полностью сосредоточившись на ней.

– Чтобы спасти Шазама.

Мой мозг завис, и я просто лежала несколько мгновений, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Я думала, что мы ведем вполне вменяемый разговор. Она была собранной, разумной, рациональной. Демонстрировала потрясающее чувство юмора. Теперь мы снова вернулись к мягкой игрушке, спасая которую, она едва не погибла в огне.

– Он будет ждать меня вечно, – прошептала она с болью. – Он будет ждать вечно, ждать и верить, что я приду. Я не в силах вынести мысль о том, что он будет разочаровываться снова, снова и снова.

Я ничего не ответила. Потому что знала, что она прошла через это. Ждала, что кто-то придет и спасет ее. Но никто не пришел.

– Каждый день он будет надеяться, что наконец пришел тот самый день. Счастливый день.

И она расплакалась, вызвав очередной поток слез и у меня. Счастливый день, сказала она.

Сколько лет ей потребовалось, чтобы перестать верить? Чтобы перестать надеяться на счастливый день?

– Он такой эмоциональный, – шепотом тараторила она. – И так легко впадает в депрессию и сдается. Он очень долго был один. Я пообещала ему, что он