Рожденная огнем

– Твои «просьбы» – мои кандалы, – скорбно изрек он. – Я невидимка, совсем как в Олеане.

– Нас таких двое.

Снова сложив листок по старым сгибам, она вернула его в шкатулку, вытянулась на постели, с мечом под боком, и закрыла глаза. Она не раздевалась. Она никогда не раздевалась. Спать и без того опасно. Ей хватило нескольких сражений в обнаженном виде. Определенные преимущества найти, конечно, можно – кровь проще смывается, а враги мужского пола чаще всего здорово отвлекаются, – но она предпочитала не делать этого.

Шазам вскочил, трижды обернулся вокруг своей оси, лег и снова вскочил, ощетинившись так, что даже матрац завибрировал.

– Ты плохо пахнешь. Как хищник. Я не смогу спать, если ты провоняешь мне воздух. Кто к тебе прикасался? Почему к тебе прикасались?

– В душ не пойду, – сказала она, не открывая глаз. – Слишком устала. К тому же мы с тобой пахли и хуже.

– Ладно. Тогда никаких обнимашек.

– Я не просила тебя обниматься. Никогда не просила. Я даже не использовала это слово.

– А тебе и не нужно. Твои ожидания – прутья моей клетки.

– Я всего лишь предположила, что если я за тобой ухаживаю – вон какой пушистый стал и сияешь, как маленькое солнце, – то ты взамен мог бы меня согревать. В некоторых мирах очень холодно.

Она до сих пор часто чувствовала себя промерзшей до мозга костей.

– Тут не холодно. И ты весь день за мной не ухаживала. А это был длинный день. И я все время оставался один. Потому что ты заставила меня.

– Там ты привлечешь слишком много внимания.

– Я буду в высшем измерении.

– Пока не решишь, что можешь получить немного внимания.

– Мне нравится внимание.

– Мне нет.

– А когда-нибудь нравилось?

– Не помню.

– Ты меня стыдишься. Потому что я толстый. Вот почему ты не хочешь, чтобы они меня видели.

Она приоткрыла сонные глаза, едва-едва.

– Я тебя не стыжусь. И ты не толстый.

– Посмотри на мой живот, – со слезами в голосе сказал он, схватил себя за живот передними лапами и начал трясти.

Она улыбнулась.

– Мне нравится твой живот. Я считаю, что это совершенно чудесный живот, мягкий и круглый.

Вчера он был уверен, что у него слишком большие уши. Позавчера считал, что у него проблемы с хвостом.

– А может, ты стыдишься себя? И совершенно справедливо. Кстати, у меня мех за ушами сбился.

– Шазам, ты красивый. Я расчешу тебя завтра, – сонно ответила Джейда.

– Сегодня уже завтра.

Она вздохнула и вытянула руку. Шазам с упоением ткнулся в нее головой.

Джейда запустила пальцы в длинный мех за его ушами и начала нежно его распутывать. Непонятно, каким образом мех постоянно сбивается в колтуны, если Шазам редко слезает с кровати и большую часть времени спит.

Он развернулся мордочкой вверх, полуприкрыв глаза от удовольствия, и заурчал.

– Я вижу тебя, Йи-Йи.

Йи-Йи – так он назвал ее в тот далекий день в Олеане, когда она дала ему имя. И говорил ей эти слова четыре с половиной года – всякий раз, когда она просыпалась или засыпала. И отказывался укладываться, пока она не ответит.

– Я тоже вижу тебя, Шазам.

Некоторое время спустя они свернулись клубочком и заснули, как спали во множестве миров: голова Шазама улеглась на подушку ее волос в ложбинке между шеей и плечом, одна передняя лапа обнимала ее за руку, а одна задняя торчала вверх и подергивалась во сне.

Часть II

То, за чем я пришла: Руины, но не история руин Суть, но не миф Утонувшее лицо вечно глядящее В сторону солнца Свидетельство ущерба Изъеденное солью истонченное в эту потрепанную красоту Ребра катастрофы Изгибаются в притязании Среди призраков навязчивых идей.

Адриенна Рич

Легенда о монстре неизбежно хуже самого монстра. К несчастью, монстр зачастую и сам по себе достаточно плох.

Книга дождя

Глава 12