Он брал и дарил, побуждал и возбуждал… и наконец утишил мою дикость. Секс чертовски хорошо исцеляет.
– Лучше? – сухо спросил Риодан, когда мы вернулись обратно.
Мои волосы растрепались. Ворот рубашки Бэрронса перекосился. А Риодан никогда не упускает деталей.
– Намного, спасибо. А тебе? – поинтересовалась я так же сухо.
– Не так хорошо, как вам, – пробормотал он, и взгляд серебряных глаз был холодным.
– Где Дэ… Джейда и Танцор? – спросила я, оглядываясь. Я чуяла запах, они совсем недавно были здесь. Мы, наверное, только что разминулись.
– Не вижу причин тратить их время только потому, что вы тратите мое.
Я изогнула бровь.
– И это значит?..
– Что он отправил их заниматься чем-то другим, потому что хочет поговорить с тобой без их присутствия, – пояснил Бэрронс.
Я напряглась, спустила ногу с подлокотника кресла, на которое упала во вполне расслабленном состоянии. Села прямо и скрестила руки на груди. То, что Риодан хочет поговорить со мной практически наедине, никогда ничего хорошего не сулило. Разговоры совсем без свидетелей пугали меня еще сильнее.
– Нам нужно поговорить о «Синсар Дабх», Мак, – начал Риодан.
Я шумно выдохнула. Если не считать недавнего секса, этот день никак нельзя было назвать хорошим днем в Дублине.
– И что с ней? – спросила я, снова раздражаясь.
– У Танцора есть теория. Он считает, что Король Белого Инея непроизвольно избавлялся от компонентов Песни Разрушения. Он думает, что единственный способ не дать черным дырам полностью поглотить наш мир – это Песнь Творения.
Ага, я тоже так считала. Но ничего не сказала.
– Части этой песни, предположительно, содержатся в «Синсар Дабх».
– Предположительно, – подчеркнула я. – А правда в том, что никто из нас ни черта не знает о Книге. Одни легенды, мифы и предположения.
– И именно поэтому нам нужно, чтобы ты рассказала, что действительно в ней содержится. Если не хочешь, конечно, чтобы мы спросили у Крууса, – ровным тоном сказал Риодан.
Даже Риодан не настолько самоуверен, чтобы попытаться допросить Крууса в его темнице.
– Ты считаешь, что можешь допрашивать сумасшедшую Книгу?
– Я подозреваю, что он далеко не сумасшедший.
– В каком смысле?
– В прошлом Книга захватывала любого, кто к ней прикоснется. С ним подобного не произошло. Он знает Первый Язык и способен на нем читать. Заклятия поднимались по рукам в его тело. Ты раньше видела нечто подобное с теми, кто брал Книгу?
Я покачала головой. Книга всегда захватывала контроль над человеком и полностью замещала разум. Саму Книгу невозможно было уничтожить.
И все же на каменной плите от «Синсар Дабх» остались только золотая пыль и несколько красных мерцающих самоцветов.
– Разумная Книга распалась, когда он закончил. Легенда гласит, что есть две части «Синсар Дабх». Книга слов, заклятия на странице. И вторая грань – та, что эволюционировала в живое, мыслящее, одержимое ненавистью существо с гораздо большими силами, чем заключенные в нем слова. Судя по всему, в ту ночь была уничтожена мыслящая часть «Синсар Дабх», а Круус впитал в себя только знание.
– О Господи, – выдохнула я. – Ты можешь быть прав.
Вот скотина. Он получил всю силу, не заплатив за нее никакой цены? Это сделало бы его… ну, практически Королем Невидимых. Я сузила глаза.
– Но мы не знаем наверняка.
– Но если это правда, возможно, ты сможешь сделать то же самое.
– Что вы можете рассказать нам, мисс Лейн? – спросил Бэрронс.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на него. Несколько минут назад я была «Мак».
– Почему ты так поступаешь?
Его глаза сказали: «А ты действительно хочешь называть меня Иерихоном?»
Я задумалась и с изумлением поняла, что не хочу. Иерихон – это… интимно. Иерихон и Мак были совершенно отдельными от мисс Лейн и Бэрронса личностями. Они существовали в другом месте. В свободном, священном. Мне нравилась эта разница. Я кивнула, слабо улыбнувшись. Его темные глаза сверкнули одобрением, и я практически просияла.
«Ты продолжаешь развиваться, – сказали его глаза. – Продолжай трахаться со мной вместо переживаний».
– Расскажи мне о Книге, – потребовал Риодан. – Я хочу понять, как она в тебе находится.
Я вздохнула и попыталась сообразить, как бы это объяснить.
– Внутри меня есть одно место. Я не знаю, как сказать, где именно, но, думаю, оно у меня в голове. Глубокое, спокойное черное озеро, но там не только
