Посетитель увидел бы не более чем живописную картину охоты, украшавшую стену будуара, в центре которой перед каменной плитой, где умирал могучий белый олень, стояла, глядя с гобелена, стройная красавица со светлыми волосами и радужными глазами.
Она выросла на легендах о неимоверно умном и ужасно мощном, диком, полубезумном и богоподобном Короле, который почти уничтожил и обрек ее расу на вечные трудности из-за своей одержимости смертной.
Она ненавидела Короля за то, что запер ее в Темнице. За то, что убил истинную Королеву до того, как Песнь была передана дальше. За то, что обрек их во имя выживания заключать союзы с более слабыми созданиями, хромать по вечности с одним только намеком на прежние величие и мощь.
Она презирала себя за то, что не предусмотрела игры своего ближайшего советника В’лейна, который тоже пленил ее, заперев в ледяной Темнице, в гробу изо льда, где ей больше ничего не оставалось, как надеяться, что семена, посеянные ею давным-давно меж Келтаров, О’Конноров и множества других, смогут принести плоды и она выживет. Продолжит, чтобы попытаться пережить еще одно испытание, которое она предвидела.
Это существование – пребывание под заклятием в комнате с иллюзией – не было жизнью. Она словно заперта в иного рода гробу, в то время как ее раса переживает неизведанные ужасы.
Стены Темницы Невидимых рухнули. Даже в ледяном гробу, без сил, почти лишенная самой своей сути посредством магии Темницы, она ощущала, как рушатся вокруг нее стены, знала, что в этот самый момент древняя, испорченная Песнь выбралась наружу.
Она более иных Светлых понимала опасность, с которой столкнулась ее раса. Она использовала несовершенную Песнь, фрагменты которой на протяжении веков собирала тут и там, чтобы оградить реальности Фей от смертной земли. Она смогла спасти свой двор, оказавшийся под угрозой вымирания, лишь обвенчав его с планетой людей.
Безвозвратно.
И если эту планету поглотят черные дыры, то же случится и со всеми Светлыми реальностями.
При Короле она притворялась, что ничего не знает, но именно по этой причине она побуждала его к действиям.
Она знала, что на самом деле ее ситуация еще хуже. Она искала мифическую Песнь лично, пыталась восстановить колоссальную магию, породившую всю их расу. Она изучала легенды. Она знала правду. Песнь требовала огромную цену от несовершенных созданий, а они все в разной степени были несовершенны. Легкого пути вперед не существовало. Любая дорога может обойтись слишком дорого.
Но она знала и кое-что еще: то, о чем не ведал даже Король Невидимых. Если ей удастся с помощью соблазнения и манипуляций заставить его спасти Дублин, а следовательно, и ее двор, упомянутая цена будет стребована и с него.
Гобелен, в который она превратилась, рябил и содрогался, когда она смотрела на остатки лживых воспоминаний Невидимого Короля. Поскольку, если им верить, это
Если верить ему, она когда-то была смертной, была влюблена в уничтожителя их расы, творца мерзостей, того, кому безразлична прежняя Королева и данные ей обеты, а еще больше безразличен покинутый двор.
«Круус заставил тебя выпить чашу из котла забвения», – сказал ей Король перед уходом.
Она никогда не пила из котла. Королеве такое не позволительно.
«До того, как ты стала Королевой. Когда ты была моей».
Она не верила ему. Отказывалась верить. А даже если и так – какое это имеет значение? Сейчас она та, кем является. Светлая Королева, лидер Истинной Расы. Она всегда была такой. Она ничего не помнит о его лжи. И не хочет помнить.
И все же она не могла прозреть намерений такого обмана.
Ему ничего от нее не требовалось. Он – Король Невидимых. Он является существом, сущностью, состоянием бытия, неизмеримо большим, чем мог постичь кто-либо из ее расы. Ему ни от кого ничего не требовалось. Легенда слишком сложна и противоречива, чтобы раскрыть его происхождение. Или их.
Она прищурила свои сплетенные глаза, и нити гобелена задрожали. Как могло такое существо, как безумный Король, подделывать подобную глубину эмоций, которую она наблюдает?
Эмоции были чужды их расе в подобной, самой чистой их сути. Феи испытывали лишь отголоски того, что чувствовали представители примитивной расы, с которой она именно поэтому и решила связать свой народ. Чтобы расширить их бледное существование, усилить тщетные желания, для исполнения которых они вынуждены были стать более податливыми.
И все же на огромном круглом возвышении женщина, которая выглядела и двигалась идентично ей, взирала на существо, которое принимала глубоко в себя – в тело и душу, – и хохотала так, как Эобил смеяться неспособна. Прикасалась так, как она сама никогда не касалась. Ее имел Король, которого она презирала, и имел куда полнее и с большей чувственностью, чем она когда-либо считала возможным.
«Забудь свой глупый квест, – сказала женщина на постели, внезапно трезвея. – Сбеги вместе со мной».
Воспоминание-иллюзия Короля внезапно рассердилось. Она почувствовала это, даже будучи гобеленом.
«У нас уже был подобный разговор. Не стоит к нему возвращаться».
