Рожденная огнем

Они стояли в шаге друг от друга, и ей на миг показалось, что сейчас он схватит ее за плечи и хорошенечко встряхнет, но он этого не сделал. Просто опустил руки. Хорошо. Иначе она надрала бы ему задницу прямо здесь, в кабинете.

Он спокойно произнес:

– Ты говоришь, что научилась включать и выключать эмоции. Не научилась. Сегодня ты убивала с яростью. Я чую на тебе ее запах. И ты лгала себе в процессе. Ты убивала от боли и от незнания, как жить в этом гребаном мире. Привыкай. Супергерой не бравирует убийствами. Он приходит в нужное место, отнимает жизнь, за которой пришел, и ускользает, скрываясь в тени.

– Откуда тебе знать? Ты в этом сюжете главный злодей.

– Не сегодня, Джейда. Сегодня злодеем была ты. Скольких ты убила?

Она ничего не ответила. Она не считала.

– Сколько среди них людей?

– И ты уверена, что они заслуживали смерти. Убеждена, что мыслишь достаточно бесстрастно, чтобы выносить подобный приговор.

Стоять и молчать она могла довольно долго.

– Я повторю еще раз, Джейда. Позволь мне учить тебя.

– Единственное, что я позволю, так это сделать мне татуировку.

– Ты хрупка.

– Я сталь.

– Хрупкие ломаются.

– Сталь гнется.

– Господи, ты так близка к этому. – Он с отвращением покачал головой.

– К чему? – насмешливо спросила она. – К тому, какой я должна быть по твоему мнению? Разве не этим ты всегда занимался? Экспериментировал надо мной, так же как и Ровена. Полный решимости сделать из меня то, что угодно тебе.

Он застыл, внимательно на нее глядя.

– Ты знаешь, что делала Ровена.

– Я кое в чем соображаю. И я умна.

Некоторое время он молчал, словно решая, что можно говорить, а что – нет, и ей стало любопытно, что же ему известно такое, что недоступно ей. Он оценивал ее. И, если она верно интерпретировала выражение его глаз, оценил. Он находился на грани взрыва. А она нет. Она целиком и полностью контролировала себя. И чтобы доказать это, снова изменила ритм дыхания. Углубила его. Она не понимала, как и когда оно снова стало таким поверхностным.

Он отошел на шаг, словно давая пространство дикому, загнанному в угол животному, чтобы оно не пугалось.

– Ровена хотела, чтобы ты стала тем, кем она хочет тебя сделать, – наконец произнес он. – Я хочу, чтобы ты стала той, кем ты хочешь быть. И это определенно не то, что я сейчас вижу.

– Ты не знаешь, чего я хочу. Твое вмешательство некорректно. Татуируй меня, или я уйду.

Снова оценивающий взгляд.

– Помойся, и я сделаю татуировку.

– Хорошо. Где ближайшая ванная? – Ей нужна была эта татуировка.

Не удосужившись ответить, он развернулся к двери.

Она последовала за ним, раздраженная тем, что у него есть нечто, настолько ей необходимое, что приходиться подчиняться. Ее раздражали и собственные эмоции, и то, что рука дрожала, когда она придерживала меч, чтобы пройти через дверь.

А еще она злилась потому, что он прав.

Она действительно убивала сегодня с яростью.

Она играла со Смертью, как с любовником, искала катарсиса. Если бы она действительно хотела помочь Дублину, самым логичным и эффективным способом было бы пойти к инспектору Джайну, заключить новый союз, очистить переполненные клетки, чтобы дать возможность Хранителям отловить новую порцию Фей. Если бы она позволила сотне Хранителей стать своей сетью, могла бы уничтожить больше противников. Но эффективное убийство не привлекало ее, ей не нравилось стоять и методично обезглавливать отупевших оглушенных врагов. В огне охоты было нечто, чего она отчаянно желала.

Чего она не желала, так это анализировать мотивы, которые казались настолько ясными в прошлое полнолуние, а теперь она повсюду натыкалась на занозы, куда бы ни повернулась.

Она молча следовала за ним. Она готова смириться с чем угодно, сделать практически все, чтобы ее татуировка была закончена.

***

– Расстегни джинсы.