– Да, я вполне могу быть твоей сестрой, хотя, возможно, я тоже из божественного народа, что пришёл в эти долины из дальних земель. Я принадлежу к Дому Зазубренного Меча из рода Волка. Идём же, брат, к Дороге Дикого Озера.
С этими словами девушка пошла вперед. Она провела Златогривого, который не отставал от неё ни на шаг, через чащу, словно по верной, знакомой тропе. Впрочем, мысли его были далеки от Лучницы. Все эти слова о брате и сестре вызвали в его памяти образ Наречённой, их дружбу с раннего детства и дни, когда казалось, что им остаётся только сделать солнце ярче, цветы прекраснее, траву зеленее, а птиц более сладкоголосыми друг для друга. Юноше казалось, что он теперь должен поступить дурно, разрушив всё это и повергнув Наречённую в тоску, и это тяжким грузом легло на его сердце. Впрочем, он, конечно, уже не мальчик, а мужчина, и его ждут подвиги. Златогривый снова и снова утешал себя, вспоминая слова Лучницы о грядущей битве. Ему казалось, что девушка узнала о ней из пророчества Подруги, и он с нетерпением ждал предстоящих подвигов, ведь они всё прояснят и оправдают его.
Златогривый и Лучница долго шли по лесу, и уже начинало темнеть, когда юноша сказал:
– Стой, Лучница, здесь я уже дома.
Девушка оглянулась и произнесла:
– Верно, так оно и есть, я просто задумалась. Тогда прощай и живи весело, пока не придёт март, жди знака!
С этими словами девушка развернулась и пошла прочь, и вскоре её уже и след простыл. Божественноликий быстро миновал лес, а затем, встав на лыжи, направился по твёрдому насту вдоль края Дола к Крепостной Башне, где в скором времени и оказался. На небе уже ярко светила луна.
Так Божественноликий вернулся в город и в дом Лика прежде охотников.
Глава XV В Лесной деревне совершается убийство
Зима перевалила за середину, но ничего нового не произошло. После того, как Камнеликий увидел, что Божественноликий вернулся здоровым и невредимым, да к тому же весёлым, он больше не заговаривал с ним ни о лесе, ни о существах, живущих там. Казалось, юноша больше не бредил о прогулках по лесу, а вот Наречённая всё грустила: у неё были самые плохие предчувствия. Всегда проявляя бесстрашие там, где требовалась мужская отвага, она теперь не решалась спросить Божественноликого, что произошло с ним осенью и насколько изменились его чувства к ней, и всё же при нём она заставляла себя не выглядеть грустной или тоскующей, а встречались они довольно часто. Божественноликий не сторонился её, а, скорее наоборот, старался чаще быть рядом с ней. Дело было вот в чём: увидев, как она старается скрыть свою печаль, он подумал, что с ней происходит то же, что и с ним самим. Юноша помнил, о чём он говорил с Лучницей, и решил, что всё равно может поговорить с Наречённой, когда придёт время, чтобы она не горевала очень сильно, и тогда всё будет хорошо.
Но вот наступила оттепель. Снег начал таять, Дол покрылся травой, и все реки и ручейки наполнились водой. В это время стали ходить слухи о появлении в лесу чужаков – грубых, подлых и жестоких. Многие из числа самых робких были весьма этим напуганы.
Незадолго до наступления марта прибыли вести от жителей Леса: к дому одного из них, достойному мужу, уважаемому своими соседями, в первую ночную стражу* пришли два путника. Они сказали, что сами они из далёкой Розовой долины (о ней все слышали) и направляются к Равнине. По словам путников, они сбились с пути, сильно устали и проголодались, а также нуждаются в крыше над головой на ночь.
Достойный хозяин никак не мог отказать. Он подумал, что путники не опасны, а потому попросил их остаться и чувствовать себя как дома.
Путники, по словам тех, кто рассказывал об этом, были чужаками. Никто ещё не видел таких, как они. Оба были прекрасно снаряжены: короткие луки из рога, маленькие круглые щиты, защитные куртки с нашитыми роговыми накладками, кривые мечи и топоры у бедра, вылитые из одного куска металла, – очень грозное снаряжение. И оружие, и алые одежды были богато украшены серебром, даже предплечья сжимали большие серебряные кольца. Все серебряные изделия выглядели совершенно новыми.
Хозяин принял гостей радушно и угостил их тем, что было в его кладовых. Кроме него самого в доме тогда было ещё пятеро мужчин: его сыновья и родственники, были также и его жена, три дочери и ещё две девушки. И вот они отужинали тем, чем обычно ужинают жители Леса, и незадолго до полуночи отправились спать. Два часа спустя хозяин дома проснулся от слабого шума. Он пошёл посмотреть, в чём дело, и увидел посреди зала своих гостей в полном боевом облачении. С ними были две его младшие дочери – девушки пятнадцати и двенадцати зим. Воины связали им руки и завязали тряпьём рты, чтобы пленницы не кричали. Хозяин появился как раз тогда, когда ночные посетители собирались увести их. Увидев это, добрый хозяин, ещё не успевший даже одеться, достал свой меч и напал на похитителей. Хотя те и приготовились к нападению, он успел серьёзно ранить одного и повернулся уже ко второму, когда тот ударил его стальным топором в плечо, нанеся сильную рану, а затем выбежал в открытую дверь и кинулся прямо в лес.
Хозяин позвал на помощь (правда, в этом не было необходимости, так как в зал уже сбежались люди, и мужчины хватали оружие), а потом сразу же выбежал вслед за похитителем прямо в том виде, в каком был. Несмотря на ноющую рану, он нагнал врага недалеко от дома, ещё до того, как тот успел скрыться в чаще. Враг был силён и проворен, а его преследователь не мог драться в полную силу из-за своего ранения. К тому времени, как остальные с
