– А близко ли Ворон Быстрая Стрела?
– Да, я здесь, – отозвался высокий воин пятидесяти лет, выходя из рядов сынов Волка.
Могучеродный сказал:
– Родич Ворон, возьми пятьдесят дюжих воинов, только не слишком горячих, и обыщи каждый дом вокруг рыночной площади. Если где-то вы встретите сильное сопротивление, пошлите весть об этом к Чертогу Совета – мы будем там и вышлем тебе помощь. Убей каждого врага, которого найдёшь, а если в домах тебе встретятся бедные сжавшиеся запуганные люди, утешь их сердца как сможешь и скажи, что отныне к ним вернётся жизнь.
Ворон пошёл собирать отряд и вскоре уже отправился выполнять поручение.
Глава XLVII. Воины Дола занимают Чертог Совета
В воздухе ещё витал шум сражения, доносившийся с северного края рыночной площади. Божественноликий решил, что это невольники взяли в руки оружие и теперь убивали своих хозяев.
Он поднял голову, положил руку на плечо Могучеродного и громко произнёс:
– Родичи! Пусть наш брат поставит знамёна в зал народного собрания сынов Волка, а всё войско выстроится пред этим залом и стоит там, пока к нему не присоединятся те, кто преследует врага. Я так понимаю, что их теперь стало много, даже больше, чем наших родов.
Могучеродный по-дружески посмотрел на него и молвил:
– Ты верно говоришь, брат. Пусть так и будет!
Он поднял меч, а Божественноликий громко прокричал:
– Знамёна, вперёд! Трубите, рога! Вперёд с победой!
Войско сомкнуло ряды и стройным порядком двинулось вперёд. Старик Камнеликий взял Лучезарную за руку и повёл её позади Могучеродного и военного вождя. Когда же все подошли к залу, то увидели, что широкая двойная лестница без перил и площадка были заполнены смуглолицыми. Их было столько, сколько могло уместиться там, и все они, завывая по-псиному и треща без умолку, словно обезьяны, выпускали стрелу за стрелой в воинов Дола. Из окон зала также летели стрелы и метательные копья. Даже на самой крыше человек двадцать смуглолицых оседлали конёк и кривлялись, словно тролли из древних легенд.
Увидев противника, воины ненадолго остановились и прикрылись щитами. Но затем вожди вышли пред войском, и Могучеродный молвил речь. Его лицо было бледным и напряжённым, ведь теперь у него было время подумать о Наречённой, и о яростном гневе, и о непреодолимой грусти, что заполнили его душу. Потому молвил он так:
– Братья, это моё дело, и я сам с ним разберусь. Я вижу пред собой лестницу, что ведёт в зал народных собраний моего народа, туда, где я бы хотел воссесть, туда, где восседали мои предки, когда в этой долине был мир, такой же, каким он будет завтра. И я взойду по этим ступеням, и никто не сдержит меня. Пусть ни один из воинов не следует за мной, пока я не войду в зал, разве только я упаду по дороге замертво. Стойте же и смотрите!
– Нет! – воскликнул Божественноликий. – Это дело военного вождя. Здесь две лестницы: взойди по южной, а я взойду по северной и встретимся на ровном камне на их вершине.
Тут заговорил Ликородный:
– Военный вождь, позволь и мне молвить?
– Говори, брат, – сказал Божественноликий.
– Я мало что сделал сегодня, военный вождь и хотел бы стоять рядом с тобой на северной лестнице, пусть Могучеродный будет рад тому, что выполнит работу двух воинов и при том не слабодушных!
Божественноликий сказал:
– В том судьба военного вождя! Пусть Могучеродный падёт на южной лестнице, чтобы угасить свою скорбь и увеличить свою славу, а Божественноликий и Ликородный падут на северной. За дело же, братья!
Он с Ликородным отправились к своему месту, и все провожали их взглядами, а Лучезарная, которую всё ещё держал за руку Камнеликий, побледнела так сильно, что даже её губы утратили свой цвет. Девушка смотрела прямо пред собой, не разбирая, где находится, ведь она считала, что сражение уже окончилось, и Божественноликий вышел из него живым.
Могучеродный встряхнул головой и рассмеялся:
– Наконец-то, наконец-то!
В руке у него был меч – Сонный Шип назвали его, и это был древний клинок. Теперь он выпустил его из рук, и меч повис на запястье, держась на кожаной петле, а сам воин захлопал в ладоши и громко, по-волчьи завыл, и все сыны Волка, что только были в войске, а с ними и жители Леса подхватили
