В нос снова ударил запах дыма и крови.
— Bonjour, je peux vous aider?[12] — спросил молодой человек.
Тембр голоса у него оказался под стать внешности — красивый, бархатистый. В голову отчего-то пришло сравнение с тем самым выдержанным марочным вином, которое услужливо обещала вывеска.
— Давай, обезьяна, постарайся. Хочешь продать свой товар — валяй. Мани у меня есть, — проговорил Семен, щурясь.
Продавец, очевидно, понял и без слов указал на бутылки. Семен сморщился, осматривая их придирчиво, словно искал в песке крупинку золота и никак не мог ее обнаружить. А парень тем временем отошел за прилавок с таким видом, словно не хотел ничего продавать незваным посетителям, и уставился в экран телефона, больше не взглянув в ее сторону.
Она тоже старалась на него не смотреть, однако постоянно ощущала странное присутствие этого человека. Ей казалось, что она железная гайка, попавшая в поле действия мощного магнита, и ее с неудержимой силой тянет в его сторону. Должно быть, из-за этого, а еще из-за навязчивого запаха гари она совершила ошибку.
— Пойдем, все равно здесь нет ничего хорошего, — проговорила она, потянув мужа за руку, чтобы скорее уйти из-под действия этого странного притяжения.
И конечно, он тут же воспротивился.
— Вон чудесная бутылка. — И Семен ткнул куда-то за спину продавцу.
Там и вправду стояла всего одна, изрядно запыленная, бутылка с темно-красным, почти вишневым вином.
Продавец покачал головой и проговорил по-французски нечто, означавшее, что бутылка не для продажи. Лучшей рекламы для Семена не требовалось, и вскоре он уже довольно щелкал клавишами, вводя пин-код своей черной платиновой карточки, оплачивая невероятную цену единственной бутылки, которую он решил здесь купить.
На этикетке было не растиражированное в винном мире название — Simon de Montfort, дата — 2008 и регион производства — юг Франции, Лангедок.
— Видела, как твой красавчик едва в штаны от радости не наделал, когда я купил его пойло?! — поинтересовался Семен, передавая охраннику бумажный пакет с бутылкой.
Что тут ответить? Возражать бессмысленно, в такие ловушки она попадалась только в первый год их брака, и теперь то время ушло, как река, которую не повернуть вспять.
— Может, хочешь вернуться в лавочку, а? Пока я не вижу? — Муж хохотнул.
— Не хочу, — ответила она абсолютно искренне и отвернулась, взмолившись, чтобы все, наконец, поскорее закончилось.
— Ну и черт с тобой. Едем, — он махнул рукой охранникам, — что-то здесь стало скучно…
Уходя из города, она оглянулась на ворота, возле которых размещалось изваяние головы Каркассонской дамы. По легенде, во время нападения Карла Великого именно она, возглавив немногочисленных рыцарей-защитников крепости, сумела отстоять собственные владения, убедив в своем превосходстве несравненно превосходящее по численности и силе воинство. Широкое, почти круглое, лицо спасительницы не выглядело аристократичным. Зато в ее чертах читались хитрость и смекалка. Должно быть, такова настоящая защитница дома.
Они сели в машину и вернулись в гостиницу, а ночью ей снилось, будто она бежит по пылающему городу, словно слепой котенок тыкаясь в узкие стены, окружившие ее со всех сторон, ищет и не может разыскать кого-то. А где-то совсем рядом ревут, словно буйволы, люди, что-то оглушительно грохочет, и небо осыпается на голову горящими щепками и летящими сверху стрелами…
Из Франции они уехали уже на следующий день, а бутылка вина, вместе с несколькими своими товарками, была положена в ящик. Кажется, Семен забыл о своем спонтанном приобретении.
Россия встретила их хмурым небом и дождем, заставляющим с тоской вспоминать яркое каркассонское солнце. Дни шли за днями в своей бесконечной череде. Несколько раз заходил Петр, партнер Семена по бизнесу. В последнее время отношения между ними стремительно ухудшались, и она наблюдала, как до сих пор не отучившийся проявлять эмоции Петр горячился, пытаясь подвигнуть на что-то непрошибаемого Семена. Разумеется, тщетно. И уходил, громко хлопнув дверью, а Семен равнодушно улыбался ему вслед. Вот уж воистину нашла коса на камень.
О бутылке вина из Каркассона Семен вспомнил едва ли не через месяц, уже успев в тот вечер осушить немало виски.
— Тащи бутылку, которую купили у того красавчика-француза, — велел он. — И не притворяйся, что не понимаешь.
— Тебе не стоит сейчас пить, — попыталась напомнить она.
Семен расхохотался:
— Ты что, меня лечить собралась? Очень умная? Так вот и вспомни, из какой жопы я тебя взял. Ты ноги мне целовать должна! Поняла, стерва?
Обычно она молчала, но тут шагнула к нему и посмотрела в глаза.
— Я не стерва, — проговорила она громко. — Прекрати мной командовать, пьянь. Ничего я тебе не принесу.
Несмотря на изрядное количество выпитого, глаза у Семена были холодными и даже трезвыми, однако рука слегка дрожала, поэтому тяжелый
