– Думаю, коммуникация между людьми должна основываться на соблюдении правил хорошего тона. Однако я нахожу ваши требования вполне разумными.
– Спасибо!
– Внезапное излияние благодарности с вашей стороны беспокоит меня. Пожалуйста, не воспринимайте ничего из сказанного мной в качестве того, что я – «на вашей стороне».
– Почему?
– Я притворюсь, будто вы не задавали мне этот вопрос.
А если вернуться к поведению мистера Кутюра… Правда заключается в следующем: ни вы, ни я не можем понять, что происходило у мистера Кутюра в голове, поскольку именно на нем лежит значительная часть ответственности за гибель доктора Франклин.
– Вы говорите ужасные вещи! Я в ответе за случившееся не меньше Венсана!
– Вы очень великодушны. Но мы оба знаем, что именно мистер Кутюр нажал на кнопки, отвечающие за выброс энергии робота.
– Так нечестно! Робот споткнулся и упал!
– Верно, но робот упал как раз в тот момент, когда его ногами управлял мистер Ку-тюр. Если бы доктора Франклин раздавил гигантский палец, я, вероятно, указал бы… обвинил бы того пилота, который управлял руками «девочки».
Вам необходимо поговорить с мистером Кутюром наедине.
– Да-да, вы мне все уши прожужжали!
– Я имею в виду не банальный обмен любезностями, а серьезный разговор. Когда я навещал мистера Кутюра на его родине, у меня имелись серьезные сомнения не только по поводу его психического состояния и желания продолжать работу, но и относительно характера его чувств к вам. Однако сейчас все мои сомнения улетучились.
С другой стороны (полагаю, вам это трудно понять), продолжительное отсутствие мистера Кутюра и его род деятельности явились убедительным доказательством его преданности проекту и, разумеется, его глубокой привязанности к вам.
– Вы говорили мне, что он мастерил игрушечные кораблики!
– Мисс Резник, тогда я выразился несколько по-другому. Кроме того, когда я впервые навестил мистера Кутюра в Монреале, я пребывал в шоке от случившегося, хотя и не желал этого признавать, и упустил важные моменты, которые должны были броситься мне в глаза. Теперь я сознаю, что мое изложение событий усугубило и без того трудную ситуацию, и приношу извинения за свою близорукость.
– В одном вы точно правы. Чем бы ни занимался Венсан в Монреале, это чертовски улучшило то, как он ведет себя в сфере. Первая тренировка состоялась сегодня утром.
– На симуляторе?
– Нет, на настоящем роботе. Ночью в ангар доставили последний фрагмент. Когда мы проснулись, «девочка» была уже полностью собрана и готова танцевать.
Не представляю, как относиться к тому, что теперь в проекте задействован частный бизнес, но народу у нас определенно стало больше.
– Соленая вода оказала на робота какое-либо нежелательное воздействие?
– В сфере было так же сухо, как и в тот день, когда мы ее покинули. Конечно, сперва мы были чуточку скованными, но примерно через полчаса Венсан бегал по ангару как угорелый! Когда мы пристегивались в предыдущий раз, он с трудом делал пару шагов. А теперь он бегает! Ему даже удалось на ходу работать с приборной панелью.
Удивительно, но Венсан сумел нарастить неплохую мышечную массу.
– Поразительно, каких результатов может добиться человек, если он действительно чего-то очень сильно захочет.
Но меня заинтриговал тот факт, что сфера сохранила герметичность после того, как подверглась столь немыслимому давлению. Мне бы хотелось узнать, сможет ли робот двигаться под водой.
– Алиса как раз собирается провести эксперимент! В пятницу у нас намечено испытание в шлюзовой камере. Если все получится, мы отойдем от берега и попробуем что-нибудь вытворить под водой. Алиса хочет, чтобы мы выяснили, как фокусировать высвобождаемую энергию. Интересная идея. В случае чего мы убьем крупную рыбину, но больше никого не испепелим и не уничтожим новую базу.
– Миссис Папантониу не вводила меня в курс дела.
– Конечно! Кстати, Алиса мне не нравится. Она увлечена проектом, этого у нее не отнимешь. Но есть в ней нечто такое, от чего становится не по себе. Так было в Денвере. И сейчас ничегошеньки не изменилось.
– Миссис Папантониу предупреждала меня об этом.
– Она и прежде мне не нравилась.
– Она сказала, что вы будете ее недолюбливать, поскольку она – не доктор Франклин.
– Надо же, какой ловкий ход!
