предмет запретов, а человеческая часть мозга делает все остальное. Но мне нравится жареное мясо, и это не попадает под запрет, значит, можно есть.
– А куда девается? – продолжил я расспрос наемника.
– Расщепляется на химические элементы, превращается в холодную плазму или простые газы и выходит с дыханием. Например, двуокись углерода, водяной пар, молекулярный азот, газообразные оксиды. Часть элементов оседает внутри обычной золой. Раз в неделю от них избавляюсь. Только не так, как ты. Они выходят сквозь оболочку тела. Процесс энергозатратный, поэтому мы едим только под сенью оазисов.
– Так же поступают и цеховики, но у них все в промышленных масштабах, – вставил свое слово Нерей.
Он подошел к столу и поставил на него бокал. Вторым бокалом, который держал в другой руке, он аккуратно ударил по кромке первого, заставив тот хрустально звякнуть, но что-либо сказать Нерей не успел. Дверь в зал разошлась, и показалась эльфийка.
– Я осознала мудрость первого, я нашла путь к совершенству! Нашла! – с радостными криками впорхнула внутрь Таан-Никтэ-Ха.
– Люди в такой ситуации говорят «эврика», – добавил Нерей.
– Рассказывай уже, – попросила Уаа, помешивая в высоком стакане соломинкой коктейль.
– Не сейчас, – отмахнулась искательница совершенства.
– А зачем тогда столько крику?
– Мысль еще надо правильно сформулировать, – ответила эльфийка.
– Как оформишь своих тараканов, поставишь их в строй, обязательно скажи, – не унималась Уаа.
– Каких тараканов? – опешила Таан. – У меня нет такого. А они сильно нужны?
– Так люди говорят про беспорядочные мысли, – пояснил Нерей. – А теперь о серьезном и глобальном. Таак-Сетта каким-то образом заключил сделку с Безумцем. Один великий согласился на существование людей в этом мире при некоторых условиях. Есть строго ограниченный перечень оазисов, где люди имеют право быть. Перемещения между оазисами согласовываются заранее. Численность не должна превышать трехсот человек. Все, что не попадает под это, подлежит немедленному уничтожению. Ты не попал под это определение, и тебя будут стремиться убить всеми силами. Второй великий обещал всевозможную поддержку при вероятном конфликте с дикими живыми. А то, что твоя подруга вместе с товарищами в этой ситуации окажется предметом шантажа, гарантирую со стопроцентной вероятностью. Ты теперь сила. Тебя больше не игнорируют. Поздравляю.
– Не дождутся твари, – огрызнулся я, – и Свету обязательно выручим.
Я достал ктек и выложил на стол патроны, чуть не смахнув посуду с едой.
– Кто делает эти штуки?
– Специальный цех, но его сейчас нет. Сетта забрали его с собой.
– Тогда где можно найти их еще?
– У Тууна. У него еще осталось.
– Достать можем?
– Нет, – Нерей покачал головой, – он под особым контролем у Таак-Сетта.
– На долгую войну меня не хватит. Придется со временем перейти на лук и стрелы, – посетовал я.
– Надеюсь, долгой войны не будет, – оптимистично ответил Нерей.
– Откуда такая уверенность?
– С десяток ваших кораблей скоро будут в пределах астропаузы.
– И чем они нам помогут?
– Пока не знаю. Надо будет проверить одну мысль.
– Мне недомолвки не нужны, – тихо возмутился я.
– Ты про посылку спрашивал, мне нужно произвести расчеты возможных посылок. Причем не просто дважды два, а полноценное моделирование, вплоть до динамики литосферы и порывов солнечного ветра двух звезд. Решение есть, и я его найду.
– Мне что сейчас делать?
– Расслабься. – Нерей еще раз звякнул бокалом о бокал.
Напиток я оставил на столе нетронутым. Просто молча вышел на свежий воздух. Голубое небо с двумя яркими солнышками освещали светло-серые купола, вокруг которых бушевала прорезанная мощеными дорожками зелень парка. Все искусственное, но исполненное настолько точно, что можно запросто поддаться обману органов чувств. Несильный ветер замкнутым кольцом кружился в центре оазиса, колыхая листву. В воздухе стоял аромат трав и звонкое пение мелкой живности. Там были и птицы и насекомые. Бесчисленные букашки скакали под ногами. Неподалеку стояла небольшая стела из бордового гранита, покрытая квадратными золотыми плитками размером со спичечный коробок. Рядом с ней бросал искры гравитационный фонтан. Вода медленно, словно не вода то была, а прозрачный мед, огромными каплями и тягучими струями устремлялась вверх, на огромный гладкий шар, висящий в воздухе. Оттуда волнами стекала к экватору шара, опоясывала его кольцом и двумя быстрыми тонкими струйками по спиралям, висящим в воздухе, возвращалась в
