– Ведьма дала? – догадался Дорро.
– Она, – Уне-Муне вздохнул. – Ты готов?
– Делай что должен, – запинаясь, ответил Эскотт, которому было одновременно и страшно, и страшно интересно, чем всё закончится. – Для этого мы здесь.
Двойной кивнул, показывая, что согласен, подошёл и осторожно ударил молоточком по кольцу Колокола.
И сразу же сделал шаг назад.
Дорро зажмурился, ожидая услышать гулкий набат, но не услышал.
Вокруг царила гнетущая тишина.
Несколько секунд разбойники напряжённо прислушивались, после чего Варракс неуверенно осведомился:
– Не работает?
– Не может быть, – пробурчал Муне.
– Попробуй стукнуть ещё раз.
– Не надо стучать, – неожиданно громко произнёс Уне. – Вы просто не слышите. Вы ничего не слышите, а звук, который издаёт Колокол, прекрасен.
– Звук музыки? – нахмурился Эскотт, который гордился своим тонким слухом и всегда уверял, что не уступает в нём слепой голове капитана.
– Я слышу звук разрушения, – Уне улыбнулся. – Когда мы ударили по Колоколу, в нём появилась трещина. Маленькая-маленькая трещина, которую невозможно различить. Потом она стала больше. Потом – ещё больше. Сейчас трещины разбежались по всему камню, и они… Вы слышите хруст? Конечно же, нет! Вы не слышите, а я – слышу, и можно сказать – вижу, как ломается камень. Колокол крошится изнутри, потому что не смог пережить тяжелейший удар…
– Какой удар? – не понял Дорро. – Муне едва к нему прикоснулся!
– Крошечная сила сметает всё на своём пути! – продолжил слепой, тыча указательным пальцем в Колокол. – И сейчас вы увидите грандиозный финал… Смотрите!
Уне улыбнулся.
– Ой! – не сдержался Варракс.
– Ох! – поддержал его Муне.
И пираты торопливо отступили, потому что Колокол задрожал, покачнулся и покрылся отчётливо видимыми трещинами. Колокол погибал. Послышался вой, словно грандиозный каменный купол расплакался на прощание, а затем он рассыпался, пылью обрушился вниз, разлетелся по чёрной земле острова, и ошеломлённые пираты увидели на его месте сверкающий хрустальный саркофаг, внутри которого, улыбаясь, спала прелестная женщина в великолепном аквамариновом платье.
– Кто это? Фея? Ведьма? – Дорро приблизился к саркофагу, но благоразумно остался за спиной подошедшего первым капитана. – Это и есть Каракатица?
Женщина раскрыла глаза.
Муне улыбнулся. Уне привычно поджал губы и промолчал. Эскотт положил руку на саблю.
Хрустальная крышка саркофага упала на землю. Женщина приподнялась, села на своём ложе, несколько секунд смотрела на потерявших дар речи разбойников, после чего с весёлым любопытством поинтересовалась:
– Ну, сколько прошло столетий?
Глава IX
в которой Ашуга рассказывает друзьям о Спящей Каракатице, Хиша зовёт на помощь, а Ириска отправляется домой
– Её зовут Маринелла.
– Как? – переспросил Страус.
– Маринелла, – повторила Ашуга. – Маринелла Уз.
– Никогда не слышал, – громко прокомментировал пернатый. – Ты уверена, что не ошиблась?
– Этой истории очень, очень много лет, – Бронерожка поморщилась, но делать замечание буйной птице не стала. – Настолько много, что даже легенды о тех событиях успели превратиться в сказку о Спящей Каракатице.
– Разве легенды и сказки не одно и то же? – удивилась Ириска.
– Нет, – покачала головой библиотекарь. – Легенды ещё несут в себе отзвуки правды, а сказки – чистый вымысел.
– То есть в действительности Спящей Каракатицы нет и никогда не было?
– Она была, – ответила Бронерожка. – Только звали её…
– Маринелла, – встрял в разговор Хиша. – Я помню.
– Отлично, птица, – одобрила Ашуга. – Ещё немного, и я, пожалуй, возьму тебя в ученики.
