взбредёт», – подумал я.
Из бытовки вела ещё одна дверь. Через неё мы вышли в бойлерную (я понял это по хитросплетению ржавых труб с кругляшами манометров перед вентилями и огромным насосам на фундаментах из бетонных плит), откуда через низкий проём попали в соседнее помещение.
Здесь, в отличие от других мест подвала, света было достаточно. Его излучала светящаяся голубым плесень на стенах и потолке. Особенно много её было вокруг звёздчатой дыры в перекрытии. Через неё мы и проникли в шахту лифта и вскарабкались на самый верх по вбитым в стену металлическим скобам. Раненая рука болела, но присутствие рядом храброй девчонки придавало сил, заставляло крепче сжимать зубы и терпеть.
На крышу выходить не стали: опасно, можно было под пули снайперов попасть. В стенах лифтовой будки имелись забранные стальными жалюзи вентиляционные отверстия – через них и смотрели, ничем не рискуя.
Настюха не обманула. Отсюда действительно открывался изумительный вид. Высотки белели скалистыми утёсами в зелёном море разросшихся деревьев. Более низкие, в основном пятиэтажные дома, школы и садики совсем утонули в зелени. Сверху это походило на гигантское поле для «морского боя», словно кто-то приготовился к игре и расставил прямоугольники и геометрически сложные фигурки «кораблей» в ожидании атаки противника.
Я немного полюбовался тонущей в дымке сизых облаков станцией и повернулся в другую сторону. Начало улицы Курчатова, стадион «Авангард», кинотеатр «Прометей», ДК «Энергетик», парк аттракционов с его колесом обозрения просматривались великолепно. На месте «лианы» на самом деле чернело пепелище. Одна из трёх девятиэтажек на углу Курчатова и Дружбы Народов сильно обгорела и напоминала развалины карточного домика. Панели валялись живописной грудой на холме из битого бетона с торчащими во все стороны перекрученными прутьями ржавой арматуры. Соседний дом, к которому крепилась растительная аномалия, почти не пострадал, разве что портили картину глубокие подтёки на стенах, образованные под воздействием кислоты, что вместо древесного сока циркулировала по капиллярам гигантской лианы. Не зря ведь она корнями в лужу «шипучки» уходила.
Эти подробности я разглядел с помощью Настиного бинокля. Амазонка хранила его в лифтовой будке в узком зазоре между стеной и огромным маховиком. Там же девушка держала про запас дробовик с сотней патронов и американскую штурмовую винтовку LR-300. Наверное, сняла с тел погибших сталкеров, как и великоватый для неё комбез. «Интересно, сколько у неё ещё таких тайников по дому распихано? Да и домик-то с сюрпризами наверняка не один. Вряд ли она все яйца в одну корзину сложила. Я б на её месте в каждом квартале по нескольку нычек сделал. А что? В Припяти для этого все условия есть: стычки-то между бродягами, небось, каждый день идут, да и те же мутанты поддерживают естественную убыль сталкеров на уровне. Бери – не хочу, называется».
Обратно вернулись тем же путём, что и на крышу забирались. Как Настя объяснила, в подъездах много ловушек обосновалось, даже кислотные аномалии были. Ну и сталкеры бродили, куда же без них. Хабар искали в подъездах и квартирах, наверное, или, как и Настюха, жили в этом городе.
Мутанты сидели кружком возле Драгина и, раскрыв рты, слушали сказку о похождениях храброго воина:
– И тогда драгун выхватил ружьё и говорит чудищу двухголовому: «Уходи-ка ты, зверь проклятущий, отсюда подобру-поздорову, пока я мозги твои не размазал по стеночке». Не послушался цербер ужасный, зашипел головами противными, да и прыгнул на солдатика. Увернулся воин, да как выстрелит… – Драгин поднял руки, будто прижал приклад к плечу, и громко крикнул: – Бах! Бах! И убил тварь поганую.
Малышня весело завизжала, захихикала и, громко хлопая в ладошки, затребовала вразнобой:
– Ещё, ещё сказку, дяденька!
– На сегодня хватит, мальчики, – улыбнулась Настя, присела рядом с карликами и обняла каждого по очереди.
– Ну как там? – шёпотом спросил Драгин, когда я подошёл к нему.
– Плохо, – прошептал я. – «Лиану» на самом деле сожгли.
– Что делать будешь?
Я пожал плечами, сел рядом с напарником, опёрся спиной о стену и закрыл глаза. Натруженное плечо болело, кровь токала в ране, алым пятном расплылась по повязке.
– Говорил тебе: оставь меня в деревне. Сейчас бы уже тащил генератор Чахлому и не парился.
– Отстань, майор, сам-то понял, чё сказал? Как бы я в одиночку стал «Энергетик» штурмовать?
– А вы зачем к лиане шли, ребята? – Пока мы шушукались, Настя отправила карликов играть и бесшумно приблизилась к нам.
– Да я хотел там «искру» найти или «ртутный шар». Эти арты Байкеру позарез нужны: за два часа все дырки бы в нём залатали и на ноги поставили.
– Ой, а я там, ну, когда лиану сожгли, ночью шарики светящиеся нашла. Много. Одни зеленоватые и на ёжиков похожи, другие гладкие совсем и сияют, как жемчужины, третьи жёлтым и голубым светятся. Я их малышам принесла, даю им поиграть, если мне куда-то уйти надо.
Я не поверил своим ушам.
– Что ты сказала? Повтори!
– Шарики нашла, мальчики в них играют, – растерянно повторила Настя и прикрыла рот ладошкой: – Ой, а я, кажется, поняла. Они вам нужны, да?
Мы с Драгиным закивали, как китайские болванчики.
– Покажи, пожалуйста, – попросил я. – Вдруг это не то, что мы ищем.
