возможно допустить, что есть хоть какой-нибудь принцип существования вселенной, не доступный пониманию солов, то он был воплощён в этом сооружении. Потому что кроме попрания основ существования физических объектов, он выполнял ещё одну функцию – он указывал Путь.
Сол ждал. Стоя перед невыносимо изящной балюстрадой балкона Главного зала, он терпеливо дожидался ответа. Ответа на вопрос, от которого зависело будущее его расы, сотен миллиардов разумных существ, которые к ней не принадлежали, а так же триллионов тех, кто даже ещё не появились в этом физическом воплощении из великого небытия. Сол умел дожидаться.
Его не тяготила ответственность. Будучи в ответе за жизнь в этой Галактике, он к ней привык. Цель, смысл и причина существования солов была проста – все, что сумело отделиться от неживой материи, должно было быть бережно пестуемо, чтобы пройти свой Великий Путь. Будучи первой из разумных рас, солы слишком долгое время провели в одиночестве. Миллиард лет эволюции сделали их практически бессмертными и всемогущими. И заставили относиться к жизни, как к абсолютной ценности. Слишком невероятной, чтобы поверить в её существование. И, тем не менее, существовавшей.
Сол ждал. Впервые за все время обитаемой Вселенной появился вопрос, на который даже боги тысяч благодарных цивилизаций не знали ответа. Но боги были терпеливы, и Первейший из них хотел получить чёткое указание на то, где его искать. Поэтому он здесь. И Сол дождался.
Тусклая звезда в рукаве Ориона. Маленький камушек, который уже давно пережил собственных детей – бесплодный, безжизненный, бесполезный. Храм указал на него, как на начало отсчета жизни в этом уголке вселенной. Место, где полтора миллиарда лет назад появились те, кому суждено было стать Основой. Родина расы Сол.
Там, по безошибочному указанию наследия Седар, он найдёт ответ. И хотя паломничество не входило в привычку его расы (да и поклоняться там было нечему), Первейший из Сол немедленно отправился в путь. Ибо промедление грозило хаосом, который угрожал всему, что существовало лишь благодаря усилиям его и ему подобных. А за хаосом неотвратимо следовал его итог – смерть.
Медленно бредя сквозь звезды и туманности, Сол размышлял о природе явления расы Тль'ех. Почему так получилось, что усилия Первейшего и всех его сородичей приносили прямо противоположные результаты? Как вышло так, что экспансия Тль'еха была непредвиденна и нежеланна? И откуда у сравнительно молодой расы стали проявляться способности, позволяющие ей опекать другие, ещё более молодые? Все это угрожало существующему положению вещей, выстраиваемого солами на протяжении многих, бесконечно многих циклов времени. В их цветущем саду жизни, пестуемом не ради награды, а ради смысла жизни целой расы, древнейшей в галактике, появился другой садовник. Его планы были неясны и неочевидны. Его методы оставляли желать лучшего. Он не прислушивался к советам тех, кто позволил ему появиться на свет. И с этим нужно было что-то делать.
Причудливые катаклизмы умирающей планеты вынесли на поверхность пласт, геологический возраст которого был весьма преклонен. Внутри древней породы были каверны, одна из которых обнажилась в ходе эрозии. Жесткая радиация, давно уже не сдерживаемая ни магнитным полем планеты, ни остатками атмосферы проникла внутрь и вызвала короткий всплеск жизни в механизмах, которые хоть и были предназначены для длительной консервации, все же лишь чудом сохранили право называться искусственно созданными. Тем не менее – цепи замкнулись, механизмы пришли в движение и Пожизненный Диктатор Второй Вечной Империи повторно появился на свет.
Дверь камеры давно стала единой со всем остальным. Вождя забытой эпохи спасла только привычка не расставаться с личным оружием, приобретённая задолго до восхождения к вершинам власти. Потратив почти пол-обоймы, он проложил себе путь наружу. Перед его глазами расстилалась красная пустыня, с редкими валунами, из одного из которых он только что вылез. Плащ рядового, сшитый по спецзаказу и отличавшийся от регулярной армейской униформы как первый матерчатый самолёт от дредноутов его Небесных Ястребов, был как нельзя кстати. Было чертовски холодно.
Озадаченно оглядевшись вокруг, Диктатор задрал голову и стал разглядывать небо. Глядя на тусклый оранжевый шар, висящий в зените, он старался отогнать от себя мысль, что его отсутствие продлилось несколько больше запланированного. Обладая практичным умом и армейским навыками, последний человек во вселенной решил осмотреться на местности.
Определить направления частей света было затруднительно, и это раздражало. Как раздражало и то, что поблизости не наблюдалось ни малейшего присутствия воды. Если быть честным, поблизости вообще ничего не наблюдалось. Резонно решив, что стоит беречь силы, да и вода может водиться лишь в низине, Пожизненный Диктатор определил направление понижения местности и размеренным шагом привыкшего к марш-броскам человека направился в путь.
Поход его прервался от силы через полчаса. Относительно бодро преодолев очередную каменистую насыпь, он замер. Впереди, не более чем в сотне метров наблюдалась группа камней, образующих примитивный круг с огромным плоским валуном посередине. На котором, повернувшись спиной к человеку, сидело какое-то существо. Диктатор замер, стараясь дышать потише, что было непросто – воздух был разрежен, и лёгкие требовали интенсивного наполнения. Пытаясь распознать тип существа, он профессионально прикидывал пути подхода и точку наиболее эффективной атаки. И если первое представлялось весьма затруднительным – существо хоть и походило отдаленно на человека, но было голым, безволосым и как будто… слегка прозрачным – вторая задача была решена быстро и точно. Проведя нехитрые рассуждения, было принято очевидное решение – жизнь туземца ничтожна по сравнению с задачей выживания носителя высшего разума. К тому же, это, вероятно, единственный источник жидкости и пищи на многие мили вокруг. С задачей идентификации вида можно справиться и при его свежевании.
Точно следуя выбранному направлению, человек в военном плаще начал приближение с подветренной стороны, одновременно принимая позу для
