– Ты знаешь, как профайлеры чувствительны ко лжи, – шиплю я, садясь напротив. – Особенно когда они в таком большом количестве. Так вот, Берт, я не лгу тебе. – Я наклоняюсь к его лицу. – Я – не агент малодушных, никогда им не была и быть не собираюсь. Я предана Корпусу. Точка. Видишь? – Взмахом руки я обвожу комнату. – Никакой реакции!
Но Берт будто не слышит мои слова; он пристально смотрит на меня глазами, в которых блестят слезы. Он все еще не верит мне, он отказывается верить!
– Я пытаюсь тебе помочь, – умоляюще шепчет он. – Даже зная правду о тебе, я все равно пытаюсь помочь, разве ты не видишь? Зачем же ты продолжаешь отрицать, что…
– Потому что ты ошибаешься! – В порыве чувств я с трудом останавливаю себя от удара ладонью по столу. Хоть зал для посещений довольно просторен, а мы сидим в отдалении от остальных, шуметь все же не стоит, иначе здесь могут появиться помощники Справедливости.
– Я точно знаю, что нет. – Его непрошибаемая уверенность в своей правоте ввергает меня в такое отчаяние, что хочется кричать, но я могу лишь прошептать:
– Зачем… зачем ты так поступаешь со мной, Берт?
– Потому что не могу поступить иначе. – Берт внезапно криво усмехается. – Ты… ты хоть можешь себе представить, как это тяжело? Каково мне было, когда я понял, что совсем не знаю тебя? Но что гораздо хуже, гораздо страшнее, – это то, что я сейчас сижу здесь, с тобой, ты продолжаешь мне лгать, а я понимаю, что это не имеет никакого значения! Это уже никак не способно повлиять на то, что я чувствую к тебе. – Он резко выдыхает. – Я знаю, я должен тебе за то, что ты спасла меня…
– Не смей так говорить!
– Не смей думать, что я поступаю так из чувства долга. – Он вкладывает в свои слова точно такую же ярость, что и я. – Я люблю тебя и поэтому говорю: беги. Беги, пока еще можешь, потому что моя мать уже дышит тебе в затылок. Черт! – Отчаянным жестом он запускает руки в волосы. – Я ведь даже и не знаю, как тебя зовут
– Арника, – едва слышно выговариваю я. – Меня зовут Арника.
Берт качает головой.
– Мы оба знаем, что это имя тебе дал ученый, который отредактировал твои файлы для того, чтобы ты могла внедриться в Корпус.
– Что ты несешь?! – не выдерживая, во весь голос восклицаю я, и посетитель, что сидит через пару столов от нас, бросает на меня неодобрительный взгляд, но сейчас мне все равно.
– Я нашел твой оригинальный файл, твой профиль Совместимости, – выдавливает Берт. – Ты тоже из Второго поколения, как и я…
– Я родилась в Арголисе, – дрожащим голосом перебиваю я. – Меня зовут Арника, и я родилась в Арголисе. Мне девятнадцать лет, и я пришла в Корпус после смерти своего друга.
– Нет, – Берт мотает головой, – ты родилась здесь. В день Бунта малодушных тебя поместили в Ожидание, никак не зарегистрировав в системе. Ты прошла Ускорение пять лет назад. Мама нашла безымянный личный файл, созданный казненным ученым, и я долго пытался убедить себя, что ошибаюсь, что он принадлежит не тебе, кому-то другому, – но все говорит об обратном. Ученый присматривал за тобой, так он тебя и выдал. Я обнаружил следы двух неавторизованных подключений к системе видеонаблюдения на уровне Смотрителей. За тобой, кстати, наблюдал Виктор, ты знала? – Еще одна кривая улыбка. – Впрочем, его мотивы мне тоже известны, и их я понимаю, как никто другой.
Берт говорит что-то еще, но я уже не слышу; слова съедаются шумом, что вновь вернулся в голову и теперь не позволяет собрать все мысли воедино.
– Я помню его, – перебивая Берта, выдыхаю я, чувствуя, как сильная дрожь сотрясает мое тело. – Берт, я помню его, помню Арголис! Я помню, как мама успокаивала меня в медицинском центре, помню ее здесь, силентом… Ты не можешь… не можешь так говорить… Это какая-то ошибка… Вспомни, Берт! – Я быстро утираю ладонью слезы, уже бегущие по щекам. – Вспомни, как однажды ты с такой же уверенностью убеждал меня в том, что я слышала голос, которого на самом деле нет, что я разговаривала сама с собой, и я даже успела поверить тебе! Ты сказал, что я схожу с ума, и я поверила тебе, но ты ошибся! Вспомни! Ты ошибся тогда – и ошибаешься сейчас… профайлеры… – я всхлипываю, – профайлеры бы почувствовали, если бы я лгала… они бы…
– Ты не лжешь. Но эти воспоминания принадлежат не тебе, и ты это знаешь, – жестко говорит Берт. – Ты знала, что я ошибался, когда полагал, что являюсь единственным успешным результатом Ускорения по схеме «человек – человек». То, о чем ты сейчас говоришь, – это воспоминания твоего исходника, девушки по имени Арника, которая с четырнадцати лет находится в Ожидании под чужим именем.
– Я и есть Арника! – кричу я, позабыв, где нахожусь.
– Хорошо. – Голос Берта вдруг становится спокойным. – Ты и есть Арника, которая родилась в Арголисе. Тогда, – он откидывается на спинку стула, – тогда ответь мне только на один, очень простой вопрос. Арника из Арголиса… Скажи мне, как звали твою мать?
Это все, что он хочет знать? Усмехаясь, я уже открываю рот, чтобы ответить, и…
И осознаю, что я
