На балконе меня встречают звуки музыки. Пройдя вперед, я замечаю их источник – старинный музыкальный инструмент, прежде виденный только на картинках; немного в стороне от гостей, у стены, что отделяет выступающую в Просвет ложу Совета, на невысоком помосте стоит рояль, за которым, к моему большому удивлению, обнаруживается доктор Константин. Он играет со своим обычным, отрешенным видом, который вовсе не сочетается с невероятно выразительной, порывистой и при этом нежной мелодией.
Недалеко от меня расположилась группа представителей Нулевого поколения; среди них я узнаю Советника Анну. Я невольно улыбаюсь, замечая ее быстрый взгляд в сторону Константина – кажется, она все никак не успокоится. Несколько минут я провожу, изучая вычурные праздничные наряды и стараясь делать это как можно более незаметно. Оглядевшись по сторонам в поиске знакомых лиц, я больше никого не нахожу и, посмотрев на время, понимаю, что пришла слишком рано. Подойдя к краю балкона, я смотрю чуть выше, на уровни Корпуса, но и там пока что немноголюдно. Зато седовласых я насчитываю аж шестеро.
Впрочем, здесь их раза в три больше – ходят среди гостей, прислушиваются… Надеюсь, Константин будет в порядке.
– Поздравляю, – звучит рядом со мной голос Валентины.
Она стоит, опираясь спиной на перила. Допив оранжевый сок, она отставляет высокий стакан в сторону, совершенно не заботясь о том, что одно неловкое движение – и он может полететь вниз. Впрочем, стакан уже через мгновение оказывается на подносе в руках девушки в красном жилете, которая вежливо предлагает Валентине бокал с золотистой шипучей жидкостью.
– Шампанское? – Капрал морщится. – Спасибо, но нет. Еще, как минимум, целую неделю – нет. – Девушка печально вздыхает. – Это все ваша вина, – взяв еще один стакан сока, беззлобно ворчит она, поворачиваясь и протягивая мне шипящий бокал. – Подстрелили бедную Валентину за три минуты до конца испытания, и ради чего? Ради второго места в рейтинге по сумме баллов? – Она смеется, увидев мое лицо. – Я уже сказала твоим ребятам. Юн, кажется, был готов меня расцеловать… впрочем, думаю, я была бы вовсе не против. – Валентина мне подмигивает.
Я выдыхаю, чувствуя такое облегчение, будто с плеч свалилась целая… скала? гора? не помню точно, как там говорится; что-то очень тяжелое. Только избавившись от угрозы оказаться на Втором круге, я поняла, как сильно она на меня давила.
– Ух ты, – вдруг говорит Валентина, глядя куда-то в сторону, – Ты только глянь на них.
Сосредоточенно нахмурившись, Солара поправляет карточку с именем, закрепленную на лацкане пиджака Финна. Закончив, она разглаживает пиджак ладонями и отходит назад, пристально глядя на карточку. Копируя ее выражение лица, Финн убирает с лица Солары прядь, выбившуюся из прически, и, рассмеявшись, хватает девушку за руку, увлекая в сторону танцующих пар.
– Старое платье – это ведь что-то значит, верно? – вспомнив реакцию Паулы, интересуюсь я у Валентины.
Девушка хитро ухмыляется.
– Еще не догадалась? Что-то старое, что-то новое, – нараспев проговаривает она, – что-то, взятое взаймы, и что-то… синее, – выжидающе глядя на меня, заканчивает капрал, отпивая из стакана с соком. – Давай же! – нетерпеливо восклицает она, но я все еще не понимаю, и мне остается лишь пожать плечами.
– Разные книги.
– Старинная традиция, – вздыхая, поясняет Валентина.
Вновь бросив взгляд на Финна и Солару, которые, обнявшись, стоят на импровизированном танцполе, я уже хочу спросить, что означает эта традиция, как вдруг замечаю блеск кольца на руке Солары, – и вопрос отпадает сам собой. Кольца. Об этой традиции я знаю.
– Два года прошло, – тихо говорит Валентина, вместе со мной наблюдая за смеющейся парой, которая выглядит неприлично счастливой. – Кто бы мог подумать, что всего-то и нужно было запереть их на час-другой вместе, чтобы они нормально поговорили. Знала бы – подтасовала отрядную жеребьевку гораздо раньше. Столько времени потеряли… – Она легко вздыхает, смаргивая набежавшие слезы. – За Финна и Солару. – Капрал вдруг выхватывает из моих рук ополовиненный бокал и, опустошив его, удаляется в сторону танцующих, явно намереваясь поздравить своих друзей.
Проводив ее взглядом, я осматриваюсь в поиске кого-нибудь, кому можно вручить свой пустой бокал. Юноша в красном жилете и с подносом напитков обнаруживается почти у стены. Избавившись от бокала и отказавшись от еще одного – шампанское мне не понравилось, – я разворачиваюсь, нос к носу сталкиваясь с капралом Линкольн.
– Осторожнее, – рассерженно шипит она; содержимое ее стакана лишь каким-то чудом не оказывается на моем платье. – А, это ты, – узнав меня, говорит она уже более мирно, – Как тебе вечер?
– Н-нормально, – выдавливаю я из себя. Линкольн выглядит отлично: короткие, высветленные волосы уложены мягкими, слегка волнистыми прядями, аккуратные черные стрелки на глазах и черное облегающее короткое платье с открытыми плечами. Так как на Линкольн туфли с плоской подошвой, сейчас, на каблуках, я гораздо выше нее. Она стоит рядом, кажется, совершенно не смущаясь неловкой тишины, что повисла между нами.
– Извините, – вдруг выпаливаю я. – За то, что произошло на поверхности.
Подведенные брови ползут вверх.
– Извиняешься? – скептически хмыкнув, переспрашивает Линкольн. – С каких это пор у нас извиняются за честную победу?
– Не хочу нажить себе еще одного врага, – честно признаюсь я.
