Внезапно мне кажется, что я уже слышала этот голос прежде, но эта мысль возникает лишь на мгновение и так же легко ускользает.
Трава. Я стою на молодой ярко-зеленой траве. Шагая, я схожу с травяного ковра и наступаю на полосу влажного песка перед озером. Я слышу, как песок хрустит под рифленой подошвой моего ботинка, слышу шелест птичьих крыльев где-то вверху, мягкое шуршание листвы деревьев…
Я делаю глубокий вдох, чувствуя запах цветущего миндаля. Сейчас он реален для меня, как ничто другое.
– А теперь ты должна вернуться. – В словах малодушной отчего-то слышится грусть. – Почувствуй себя в
Сделав шаг, я замираю в замешательстве. Стрелять с закрытыми глазами? Она что, издевается надо мной?
– Мишень находится прямо перед тобой. Стреляй. – Это уже звучит как приказ.
Нет, она точно издевается.
Я стреляю, затем медленно считаю до пяти.
Вновь стреляю, опять считаю, стреляю, считаю, стреляю…
– Открой глаза.
Увидев результаты стрельбы вслепую, я не удерживаюсь от нервного смешка. Первая пуля пришлась на плечо силуэта, два выстрела оставили отметины на белом поле мишени рядом с головой, а вот следа от последнего выстрела я не нахожу. Замечательно. Пуля ушла в изоляцию, и я не видела, в каком месте. И как мне теперь ее отыскать?
– Ничего не вышло, – замечаю я вслух, чем вызываю ответный смешок малодушной.
– Меткость сейчас не имеет значения, – говорит она, явно продолжая улыбаться. – Пульс. Проверь свой пульс.
Семьдесят девять. И я
– Как я и думала. Дульное пламя, вспышка огня при выстреле – вот почему ты боишься стрелять. Тебя пугает огонь.
Медблок встречает меня музыкой, и я останавливаюсь на пороге, невольно улыбаясь. Прежде мне приходилось слышать музыку всего лишь несколько раз в году, по большим праздникам.
Повезло доктору – у него есть собственная музыка, не зависящая от праздников.
Плавная, тягучая мелодия льется из небольшой колонки, что стоит на столе Константина. Сам доктор сидит, подперев голову рукой, и, как мне сначала кажется, изучает какие-то материалы на своем планшете. Но, посмотрев на Константина еще раз, я замечаю, что он уставился в планшет невидящим, расфокусированным взглядом, а его губы беззвучно шевелятся, будто он что-то проговаривает.
– Доктор? – негромко окликаю я его. Никакой реакции. Подойдя ближе, я осторожно трогаю его за плечо. Константин вздрагивает, резко втягивая ртом воздух. Он несколько раз растерянно моргает, явно не понимая, где находится, и только потом в его взгляде появляется узнавание.
– А, это ты. – Он кашляет, чтобы прочистить горло.
– С вами все в порядке?
Доктор неопределенно пожимает плечами, утомленно потирает виски и хмурится, отключая планшет.
– Устал, – все же признается он. – Совсем уже ничего не соображаю.
– Очередной сложный пациент из Нулевого поколения? – догадываюсь я.
– Уже почти неделю в стазисе. – Константин кивает, прикрывая глаза. – Ее муж каждый день спрашивает меня про операцию, а я… Не знаю, как сказать ему, что я не справлюсь. – Он нервно сглатывает. – Операция очень сложная, риск летального исхода слишком высок, и, даже если бы здесь была целая команда врачей… – Константин умолкает, но через несколько мгновений хлопает по столу ладонью, чтобы хоть как-то выместить вспыхнувшую досаду. – Я пытался найти хоть что-то по ее диагнозу в Архиве Терраполиса, но не нашел ни записей с подобных операций, ни какой-нибудь информации – совсем ничего! В Терраполисе этот диагноз ставился одиннадцать раз, и как назло, ни одной операции, все пациенты успешно прошли лечение в медицинских модулях… А мы за все годы, что проторчали здесь, так и не смогли понять, как заставить эти модули работать без профиля Совместимости! Но ведь у жителей Терраполиса профилей не было! Не было! – Константин зарывается пальцами в волосы, нарушая идеальный порядок. Он явно близок к отчаянию, осознание собственного бессилия уничтожает его.
Я подсаживаюсь к Константину, занимая стул, на котором порой сидит кто-то из его ассистенток.
– Может, мы просто недостаточно умны для того, чтобы понять изобретения Терраполиса… Не в обиду вам, доктор, – быстро добавляю я, заметив сердитый взгляд Константина.
– Недостаточно умны… – повторяет за мной доктор, горько усмехаясь. – Или так, или же местная техника с нашим появлением резко поглупела, – говорит он уже гораздо спокойнее, явно чувствуя неловкость за свою внезапную вспышку. – Для полноценной работы модулям будто не хватает вычислительной мощности или чего-то в этом роде. И вот я подумал… Что, если для полного функционала необходима активность всей сети модулей?
– Во всех тридцати бункерах? Может быть… – Подумав над предположением Константина, я с сожалением качаю головой. – Но вряд ли. Нелогично. Это ведь бункеры, – поясняю ему. – Бункеры должны быть автономны, иначе в чем тогда их смысл? Разрушение одного или нескольких бункеров никак не должно отразиться на жизни в уцелевшей части комплекса.
