– Я нашла комнату связи. – Мой тихий шепот заставляет Берта замолчать. – Там, на уровне Константина. Сегодня я сообщу об этом в Справедливость.
– Продолжай, – говорит Берт, и я сдаюсь под его просящим взглядом. Я рассказываю ему обо всем – о том, как, выбирая помещение для тренировок, нашла зал, обозначенный Виктором на карте как «комната видеонаблюдения», о том, как малодушная заговорила со мной впервые, как она помогала мне, как спасла от отката… Когда я рассказываю про откат, Берт закрывает лицо руками.
– Нельзя было оставлять тебя там, – глухо бормочет он. – Нельзя. Я не должен был…
– Ты чего? – Я осторожно касаюсь его плеча. – Откат прошел почти без последствий, и все благодаря…
– Нет. – Берт отнимает руки от лица. – Ты не понимаешь. – Он смотрит на меня покрасневшими, больными глазами. – Арника, дело в том, что… связь между бункерами… Она технически невозможна.
– Эй, – я заставляю себя улыбнуться, – вспомни, что ты сам недавно сказал про определение невозможного. – Смысл сказанного Бертом доходит до меня не сразу. – Может, мы просто не сумели разобраться в оборудовании комнаты связи? А эта девушка – она очень хороший техник, и поэтому у нее получилось…
Берт качает головой.
– Арника, место, которое ты описала, не может быть комнатой связи. – Его голос почему-то дрожит. – Сама подумай: зачем размещать единственную на весь бункер комнату связи на техническом уровне?
Я хмурюсь, понимая, что Берт прав. Но и комнатой наблюдения, следуя той же логике, это место быть не может.
– Ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, что девушка, с которой я говорила, она… не в другом бункере? Думаешь, она где-то здесь?
– Нет, Арника. – Голос Берта срывается, а в его взгляде я вижу странную боль, которая становится все сильнее. И эта боль порождает отклик – меня наполняет пугающее предчувствие, которое быстро, слишком быстро превращается в уверенность.
– Ты думаешь, что я разговаривала сама с собой, – пораженно выдыхаю я. – Берт, ты…
«Ты ошибаешься», – хочу сказать я. «Ты ошибаешься, ведь она знала то, чего я не могла знать».
Но у меня уже не остается сил что-либо говорить. Ноги отказываются меня держать, и я сползаю на пол, закрывая лицо руками.
– Ты нуждалась в помощи. – Глухой, надтреснутый голос Берта звучит совсем рядом – кажется, он тоже опускается на пол. – Вот только прийти на помощь было некому.
Нет. Нет-нет-нет. Только не это.
– Поэтому появился голос, который поддерживал тебя, позволяя думать, что ты не одинока. – Берт продолжает говорить словно через силу. – Голос, обращавший твое внимание на детали, которым ты не придавала значения, вроде панели переключателей у пола. Голос, напомнивший тебе перед откатом порядок действий согласно технике безопасности, которая уже была тебе известна. Голос… что наверняка показался тебе знакомым.
Проклятье.
Я собиралась идти в Справедливость, чтобы сдать голос, звучавший лишь в моей голове.
#Глава 2
Громкий смех звучит где-то неподалеку. Да, все это и вправду очень смешно! Я верила, что мне наконец-то удалось обрести внутреннее равновесие, к которому я так долго стремилась… А оказалось, что я просто схожу с ума!
– Арника!
Только когда Берт принимается трясти меня за плечи, я понимаю, что этот смех принадлежит мне. Сделав несколько длинных выдохов, чтобы успокоиться, я убираю руки от лица, тут же обхватывая себя за плечи. Берт наконец-то отпускает меня, с видимым облегчением прикрывая глаза, – кажется, своим приступом истерического смеха я напугала его не на шутку.
– Подумать только. – Я откидываюсь назад. – Я так старательно пыталась изучить малодушную, анализировала каждое ее слово, пытаясь понять, что она из себя представляет, что ею движет, и мне так хотелось верить, что теперь у нас появится шанс наладить диалог с малодушными… – Запрокинув голову, я поднимаю взгляд к потолку. – Черт.
Я была уверена в том, что разговариваю с другим человеком, с девушкой, которая где-то там сидит в точно такой же комнате, что и я. У нее ведь был свой характер, свои уникальные голосовые интонации, своя внешность…
Все это – всего лишь выверты моего сознания.
Общаясь с малодушной, я ни на мгновение не усомнилась в ее существовании. Как же мне после этого доверять своему восприятию, как теперь верить в
– Берт… Ты ведь и вправду здесь? – глядя прямо перед собой, слабым голосом спрашиваю я, протягивая руку в сторону, чтобы дотронуться до плеча Берта. Руку тут же приходится отдернуть: Берт награждает меня весьма болезненным щипком.
– Уж я-то реальнее некуда, – ворчит он, но я слышу волнение, с которым он никак не может справиться. – Арника… – Берт глубоко вздыхает, наконец-то
