– Так, прекрасная женщина, это уже не твое дело.
– Как это не мое дело? – удивилась девушка.
– Пойми, мы в полной безопасности. Война нас не касается.
– Как это не касается? Ты руководишь этой войной. Почему вы берете теперь всех мужчин?
– Что же это такое! Мне сам Варнер столько вопросов не задает! – пока вполне успешно и ловко уклонялся от прямых вопросов опытный в тяжелых боях генерал.
– Ты не сдвинешься с этого места, пока не объяснишь, что вы задумали!
– Хочу напомнить, что ты чуть больше моей ноги, женщина.
– Ах, ты еще будешь на меня руку поднимать? Ногу?!
– Приятного аппетита.
– Что? – опешила Ирэн от неожиданного поворота и сразу же немного расслабилась.
– Ты сейчас ешь мой мозг. Приятного аппетита! Вилочку, может?
– Ах, так?! Хорошо, я тебе сейчас его весь съем, мужчина! Больно умный.
– Ну, все, успокойся! – наконец, сдался Джавер, понимая, что на этот раз не выкрутится из сложного окружения и придется капитулировать. – Скоро мы покончим с Парфагоном. Будет тяжело и страшно, но потом войн еще долго не будет.
– Что значит «покончим»? Разве все это нужно не для защиты?
– С каких это пор простому народу говорят правду? Так надо, поверь. Самое главное, тебе не о чем волноваться. Еще есть вопросы ко мне?
Возможно, в атаке на подлый Парфагон был резонный смысл, раз всезнающий генерал об этом уверенно говорил. Как любая женщина, Ирэн по своей естественной природе уже начала подстраиваться под своего защитника и идола, которому полностью доверилась, перенимая его взгляды и правила, какими бы они странными или чудовищными не были. Поэтому решения Джавера по его работе не подвергались сомнению: если он что-то делает – значит так надо. Какие еще тут могут быть варианты? Но как же быть с ее многострадальным братом по другую сторону войны? Она не успела спросить, но наверняка у него тоже имелись драгоценные семья и друзья. Мало того, любопытная девушка все же не могла понять, зачем нужно уничтожать Парфагон и заодно всех его жителей, как чуть было не случилось пару месяцев назад. Не достаточно ли просто добраться до этого дурацкого короля?
Целую неделю Ирэн мучилась в сверлящих догадках и по маленьким крупицам вытаскивала из своего ненаглядного возлюбленного ценные сведения о готовящемся сокрушительном уничтожении вылизанной столицы вечного врага. Но, чем больше она узнавала, тем больше начинала сомневаться в смысле и оправданности этой затеи. Ей все время казалось, что она либо чего-то не понимает, либо от нее что-то все равно скрывают. У нее складывалось твердое ощущение, что Варнер Эйзенберг не такой уж и святой, как она всегда думала. Все выглядело так, словно он собирался убивать людей вовсе не из-за жизненной необходимости Арогдора, а для собственного больного развлечения или, еще хуже, едва скрываемого удовольствия. Очевидно, они на пару с Джавером будто осознанно выбирали самые кровавые варианты с наибольшим количеством жертв.
Всем этим жутким мыслям было тяжело уживаться с воспитанным в крови патриотизмом, который не отступал от желания испытывать гордость за свою родину, какая бы она не была, отчего юная женщина пыталась найти массу самых разных оправданий готовящемуся новому вздоху военного противоборства. Не мог же великий Арогдор, сам претерпевший столько ужасов и унижений от беспечного Парфагона, просто так, без особой причины и надобности уничтожать невинных людей, словно мельница перемалывая их судьбы и тела в бессмысленных смертоносных акциях, как это случилось в Городе заката?
Настал критический момент, и спустя несколько дней измучившаяся Ирэн все же окончательно сломалась и была вынуждена признать, что не сможет мириться с таким странным бесчинством. Она, может быть, и смирилась бы, как это часто бывает в таких случаях в отношениях мужчины и женщины, но наличие близкого человека среди возможных жертв значительно усилило ее чувство сострадания и осознанности. Без личного горя смерть даже тысяч людей не более, чем цифры для странной природы человеческого сознания. Другая бы закрыла на все глаза, утопила свои сомнения в слезах и дальше, как ни в чем не бывало, потакала бы своему суженому, тем более такому особенному и завидному, но Ирэн не могла так подло поступить со справедливостью. Несмотря на все преданные чувства и искреннюю любовь, она не хотела жить, зная, что в то же самое время готовится беспрецедентная по своей мощи атака и убийство многих тысяч ни в чем не повинных людей, в том числе ее бедного брата и его близких.
Испытывая страшные угрызения совести и паскудное чувство предательства близкого человека, продолжая его боготворить и разрывая свою душу от этого, Ирэн стала искать способ предотвратить почти неизбежную катастрофу. Ни коварный слепой патриотизм, ни такая же всеобъемлющая слепая любовь не смогли убить настоящего человека в душе бывшей селянки, хотя обычно необъяснимо легко это делают с более умными и достойными людьми.
Так получилось, что схлестнувшиеся судьбы двух таких разных народов оказались в руках юной и дерзкой шатенки с большими зелено-коричневыми глазами. Пикантность ситуации заключалась в том, что не всегда способная держать себя в руках Ирэн прекрасно осознавала, что часто не могла разобраться со своими собственными простейшими проблемами, а теперь же ей предстояло каким-то невиданным образом решить грандиозные неприятности всей Селеции сразу, сотен тысяч человек. Хотя само это понимание вызывало не проходящую дрожь отныне всегда ухоженных рук, некий
