оставить свои положения и вместе с обозами тыловых служб как можно быстрее прибыть в его распоряжение. По расчетам, на это должно было потребоваться от четырех до пяти томительных дней, во время которых он планировал полностью разобраться с тем, как правильно атаковать окружившего Парфагон неприятеля.
Получив судьбоносные письма, шокированные коменданты Башен едва могли поверить в их достоверность, ведь содержание прочитанного начисто противоречило всему тому, что они делали и видели в своей жизни. Хотя Башни не всегда могли сдержать мутировавших арогдорцев, они выполняли необходимую роль важного сдерживающего фактора и успешно отражали большинство мелких вылазок. Как итог, беззащитные территории Парфагона всегда надеялись на их сокрушительную силу, а мужественные рыцари не могли не мечтать в них служить, особенно на передовых позициях. Теперь же приходилось оставлять полностью незащищенной всю северную границу, предательски открыв ее для любой, даже самой незначительной опасности, исходящей от неугомонных жителей вулкана.
Получивший свою первую командирскую задачу, Томас Юрг в это время незаметно пробрался мимо окруженной столицы и обустроил себе импровизированный лесной штаб всего в миле от хлипкого моста через реку Тихая со стороны Южных ворот. В этом месте он планировал дожидаться немногочисленные составы восстановленных гарнизонов пострадавших от весенних набегов Нового Альберта и Ярты. Юный офицер понимал, что эта скромная для нынешнего положения дел сила – чуть больше полсотни бесстрашных рыцарей – не будет главной или решающей, но все же может определено помочь эффективно решить многие важные задачи при скором прорыве блокады подоспевшим Коннеллом. Пока же у него было около недели безмятежного ожидания прибытия отозванных воинов, которые ради спасения Парфагона оставят беззащитными свои многострадальные города.
Впервые за последние суматошные дни у Томаса появилась бесценная возможность вдоволь отоспаться и никуда не спешить, при этом не решая абсолютно никаких задач. Он взял своего любимого коня, тщательно помыл его у близлежащего ручья и отправился с ним гулять по пожелтевшим окрестным лугам. Фыркающий и довольный Вектор то жадно срезал языком хрустящую травку, то по-дружески тянул свою вытянутую морду с белой переносицей к своему заботливому хозяину, будто пытаясь ему сказать что-то доброе и ласковое. В его больших темных глазах под длинными лохматыми ресницами словно чувствовалось сочувствие и понимание, но отзывчивое животное могло лишь внимательно и спокойно смотреть на радушно улыбающегося ему хозяина и дальше опускало шею с роскошной смолистой гривой к аппетитной траве. Погладив черно-белую спину своего друга, расслабившийся центурион прилег на мягкий покров земли под опавшим ясенем и прикрыл сонные глаза.
Как всегда бывает в таких мирных условиях, на раскисший ум начали беспрерывно приходить самые разнообразные нужные или ненужные вязкие мысли, начиная от горестной судьбы Ирэн и заканчивая загадочной причиной коварного предательства Города заката. В беспорядочной череде размышлений встрепенувшийся Томас только сейчас осознал, что ведь перед всем этим бардаком и ужасом он стал мужем, и что где-то за Стеной его ждала дорогая жена. Он только сейчас понял, что оставил ее одну в этой опасной ситуации с неизвестным концом. Да, была надежда на ответственного Нильса или верного Алена, но ведь не он ли сам должен теперь печься о благополучии будущей матери своих многочисленных детей? Не это ли теперь самое главное в его жизни, учитывая, что любимая сестра жива и невредима, хотя и осталась во вражеском Арогдоре?
Задумываясь обо всем этом, немного загрустивший Томас вдруг неожиданно почувствовал, что его рассеянное сознание на короткое мгновение отключилось, и он едва не заснул. Поняв, что в этот момент можно попробовать сломать стабильность пространства и снова попасть в фазу, он начал монотонно перебирать различные техники входа в нее. Долгое время ничего себя не проявляло, и он остановился на фантомном раскачивании, для чего пытался двигать свою правую руку вверх и вниз, не напрягая мышц, ничего не представляя и не включая воображение. Первые минуты ничего существенного не получалось, но потом постепенно появилось слабое и тягучее ощущение совершенно реального движения. Старающийся сдерживать радостные эмоции Томас понял, что пространство начало потихонечку гнуться и осторожно продолжил усиливать амплитуду вязкого движения. В какой-то момент рука неожиданно начала свободно двигаться, а в ушах появился едва заметный низкий гул – снова возникла чудотворная фаза! По привычке он сразу же попробовал встать, и это тут же легко и просто вышло.
Физическое пространство сломалось и насыщенные осенние краски природы стали куда ярче, а все главные человеческие ощущения – еще четче и глубже. Воссоздав шаблон своего могучего рыцарского тела, частично потерянного во время похода в Арогдор, Томас увеличил свою массивность и рост до максимума, прочувствовав весь этот удивительный процесс во всех мелочах, а затем разбежался и стремительно взмыл ввысь. За оголенными деревьями показалась река со старым и потрепанным каменным мостом, а за ним глубокий ров и Южные ворота. Пролетая вдоль Стены, он видел то тут, то там группирующиеся боевые подразделения противника, которые с нетерпением приготовились к долгожданной атаке на такой ненавистный для них и теперь почти беззащитный Парфагон.
И действительно, в эти минуты смертоносные метательные машины Города заката начали упорно атаковать Стену недалеко от Южных ворот, рядом с которыми находился великолепный замок Альберта Третьего. Угловатые онагры подошли достаточно близко, и обороняющиеся рыцари пытались из узких бойниц отстреливать их умелые расчеты из своих массивных арбалетов. Однако у воинов в черном все было тщательно продумано: они благоразумно позаботились выставить вокруг каждой машины людей с непробиваемыми железными щитами. При этом немного вдалеке за их спинами виднелись внушительные скопления мутантов и лучников, готовых при первой же возможности остервенело броситься в пробитую в Стене брешь или на помощь уязвимым онаграм.
Выстрел за выстрелом, огромные валуны со свистом и жутким грохотом стали наносить повреждения Стене, выбивая из нее блоки или хотя бы
