скалывая их. Многие орудия целенаправленно метили в бойницы с рыцарями или даже в ошеломленный город, чем вызывали настоящую панику, разрушая близлежащие строения и убивая мирных граждан. Баллисты же без какой-либо защиты обслуживающего расчета и с безопасного расстояния выстреливали либо одной большой, либо несколькими обычными зажигательными стрелами, вызывая многочисленные пожары и случайные смерти в разных районах Парфагона.
За всем этим внимательнее других наблюдали двое: раненый легат Фейн с одного из южных участков Стены и, облаченный в доспехи и рогатый шлем, генерал Джавер, который расположил свой скромный штаб с красным шатром прямо напротив основного места атаки. Оба уже сделали все, что могли для наиболее эффективного действия своих войск, и им оставалось лишь нервно наблюдать, к чему это приведет. Задача Ричарда состояла в том, чтобы выстоять до прихода Коннелла, что с каждым часом выглядело менее и менее реалистично, так как древняя Стена заметно поддавалась разрушению. Стало понятно, что разъяренное вторжение определенно произойдет до того, как прибудет долгожданная подмога. Хотя это еще не было окончательным поражением, если столица хорошо подготовится и потом продержится один или два дня во внутренних сражениях.
Джавер же до конца не знал, как именно поведет себя сдающий свои позиции противник и, перестраховавшись, не стал использовать всю колоссальную мощь своей армии. В отличие от отчаянного Парфагона, он оставил надежную защиту не только у всех до единого подступов к великому Арогдору, но и союзникам из прекрасного Города заката, которые самостоятельно не смогли бы защищаться, какими бы уникальными вооружениями не владели. Причина такой уязвимости лежала на поверхности: даже если кто-то из подопечных мэра Вальтера Мейсера каким-то чудом вдруг владел фазой, которой никогда не было в местных учебных программах, они все равно до недавнего времени не могли использовать военные мутации, которые ради безопасности были строго-настрого запрещены еще дедом Альберта на всей подконтрольной ему территории за Стеной. Это всегда внимательно отслеживалось теперь предательски уничтоженным составом гарнизона рыцарей.
Если храбрые полководцы лишь созерцали плоды своей работы, то несчастные жители осажденной столицы переживали свои очередные нелегкие времена, при том что некоторые из них прожили сотни лет и ничего подобного никогда раннее не видели. Родной им город постепенно накрывала удушающая дымовая завеса от бесконечных пожаров, которые не успевали вовремя потушить, а смертоносные валуны и стрелы могли в любой момент свалиться на их бедные головы. По возможности, люди старались прятаться в глубоких подвалах и прочных стенах самых надежных зданий. Однако кому-то все равно нужно было участвовать в смелом тушении пожаров, жизненно важном снабжении рыцарей, оперативном восстановлении разрушенных строений, спасительном выносе и лечении раненых, а также захоронении тел трагически погибших верных поданных короля.
Как всегда случается в таких тяжелых случаях, в погибающем городе стали все чаще звучать трусливые призывы к сдаче настойчивым мутантам мирным путем. Якобы, благородные арогдорцы в таком случае больше не посмеют бессмысленно уничтожать люд и потому такое поражение никому ничем не грозит. Однако почти все выловленные распространители таких паршивых слухов оказались легко пробравшимися в город до осады секретными агентами еще недавно дружественного Города заката.
Волею случая в сыром подземелье особо прочного дома Нильса спрятались под его опекой не только прекрасная Мария с родителями, очаровательные Маргарита и Лилия, но и грустный центурион Ален Оспэ со своей одинокой матерью, а также еще несколько человек из их окружения. Как назло, в самом начале осады именно в недавно заживленную не без помощи фазы ногу бывшего проколовшегося разведчика прилетел увесистый осколок огромного валуна, снова предательски сломав ее, что было хоть каким-то поводом для шуток с его стороны:
– Вот бы разрешили по три ноги отращивать, раз четыре руки нельзя. Был бы в строю сейчас!
– А что делать тем, у кого и так три ноги? – спрашивал его подмигивающий Нильс, помогая отвлечь совсем растерянных близких своими избитыми рыцарскими шуточками.
– Меня один такой трехногий чуть не пришиб, кстати.
– Что-то новенькое, Ален…
– Это я на вулкане чьим-то умным советом воспользовался.
– Ой-ой! Расскажи лучше, отчего ты потом целый месяц каждый день отмывался как очумелый.
– Эх, лучше бы меня тот трехногий и пришиб.
– Той самой третьей ногой?
– Да уже какой угодно!
– Извини, но я в свою молодость иначе представлял героическую смерть.
Покрасневшие женщины умело старались делать вид, что не понимали, о чем шла речь, но все же не выдержали и громко захохотали, на одну короткую минуту полностью забыв о происходящем кошмаре. А потом в компании кто-то вновь поднял насущные вопросы выживания, и они продолжили хмуро укрываться в темном и холодном подвале, пребывая в смиренном ожидании своей участи и в последних надеждах на доблестную армию надежного Коннелла.
Следующая пасмурная неделя действительно стала страшным сном для жителей Парфагона и армии многократно раненного Ричарда, действиями которого грамотно руководил Нильс. Безнаказанно перемещая свои меткие баллисты от одного участка Стены к другому, враг нанес значительные
