повреждения осажденному городу, отчасти его спалив и прямо или косвенно вызвав многочисленные жертвы среди населения. Легат не мог выпустить внушительные отряды рыцарей для решения этой досадливой проблемы, так как ворота были заблокированы крупными силами противника. Попытка же отправить небольшие смелые группы рыцарей по ночам через секретные лазы тоже не увенчалась успехом, так как они все до единого были безжалостно уничтожены, так и не успев нанести никакого вреда.
Однако самой большой проблемой, как и ожидалось, стала постепенно расширяющаяся щель в Стене у Южных ворот. Хотя круглосуточная работа часто ломающихся онагров не оказалась такой эффективной, как ожидали по обе стороны, ее драматический результат отчетливо проявлялся с каждым новым днем, и в один момент ситуация стала по-настоящему критической. Обеспокоенный Ричард заметил, что расслаблявшиеся всю неделю мутанты и лучники наконец подозрительно зашевелились и начали стягиваться к все возрастающей пробоине, которую безуспешно пытались тут же залатать и забаррикадировать изнутри отчаявшиеся горожане. К досаде, готовящиеся к атаке арогдорцы практически не стали брать заранее приготовленные деревянные мосты для перехода через ров, так как напротив пробоины он оказался доверху завален отскочившими метательными валунами и многочисленными осколками самой Стены.
Ричард хорошо понимал, что вот-вот должен был подойти так ожидаемый трибун Коннелл, но все равно начал посильно готовить настрадавшийся город к наступающему вторжению. Все население вместе с остатками провизии было спрятано в подвалах и погребах уцелевших зданий, внутри которых были расположены охранные дюжины хоть немного обученных военному делу мужчин. Их навык мутаций для строения и поддержания привлекательного внешнего облика, конечно же, оказался абсолютно бессмыслен, когда встал вопрос жизни и смерти. Конечно, после наспех пройденного обучения они все равно не могли противостоять четырехруким монстрам, но зато могли помериться силами с вероломными лучниками из переметнувшегося на сторону противника города.
И вот ближе к вечеру настал долгожданный момент, когда онагры замерли, и не меньше тысячи разгоряченных мутантов при поддержке сотен метких черных лучников сломя голову бросились в сторону пробитой расщелины. Внутри их ожесточенно встречали мужественные рыцари и наиболее сильные горожане. Поначалу, благодаря узкому проходу и тщательной подготовке, воины Парфагона весьма успешно отражали беспорядочную и хаотичную атаку: на орущих во все горло мутантов лили горячее обжигающее масло, бросали сверху угловатые тяжелые камни, закидывали тучей точных стрел и неустанно резали мечами, топорами и кинжалами, наточенными за неделю до невиданной остроты. Однако несшие непомерно чудовищные потери, озверевшие мутанты продолжали все отчаяннее лезть внутрь, даже не думая отступать, словно внутри их ждало единственное спасение, а не верная погибель.
С ноющим от страдания сердцем всю эту душераздирающую картину наблюдал в подзорную трубу скрытый в ближайшем лесу центурион Томас Юрг. В его распоряжение уже прибыли составы восстановленных гарнизонов пострадавших по весне южных городов, и он был готов в любой момент использовать свое немногочисленное подразделение для любой задачи, пусть даже самой сумасшедшей и смертельно опасной. Но ее до сих пор было некому поставить. Занятый обороной Ричард просто не знал, что его младший друг с ценным подкреплением находился у Южных ворот, а седовласый Коннелл и его спасительная армия до сих пор не появлялись на горизонте. Не находившему себе место Томасу оставалось лишь с болью смотреть, как варварские арогдорцы ожесточенно врываются в невинную и цивилизованную столицу, которая дала ему все, что у него было в жизни, и где теперь совершенно беззащитными перед смертельной угрозой оказались все его самые дорогие люди. Ему лишь оставалось надеяться и молиться, что они еще не сгинули в пламени нескончаемых пожаров, которые всю неделю освещали ночное небо над погруженным в адское зарево Парфагоном.
Наблюдая, как мутанты прорывались внутрь Стены, Томас, не смотря на строгие наставления Коннелла, размышлял о смелой идее неожиданно броситься на наступающего противника с южного тыла, но пришел к быстрому выводу, что все равно ничем не сможет помочь. Его полсотни рыцарей были бы в течение минуты уничтожены этой громадной массой противника, а вреда было бы не больше, чем спящему медведю от укуса вредного комара.
– Так и будем на все это смотреть? – не выдержал загорелый центурион Карл Линн, давний школьный приятель, который на четыре года раньше закончил Академию и с весны дослужился до коменданта яртинского гарнизона, где из-за страшной летней жары выучился на лучшего в Парфагоне матершинника и променял свою белокурую шевелюру на блестящую лысину.
– Мы не можем погибнуть просто так, – нервно ответил Томас, который и сам был бы рад кинуться в атаку.
– Лучше подохнуть, чем такое видеть!
Вдруг, как будто услышав их слова, медленно распахнулись Южные ворота, и пестрое море паникующих людей выплеснулось наружу. Видимо, увидев, что противник отвел войска от ворот к пробоине, Ричард отдал смелый приказ открыть массивные двери и выпустить оставшееся в живых население, чтобы оно имело хоть какие-то шансы выжить, скрывшись в ближайших обширных лесах. У самой щели в полуразрушенной Стене уже никто не оказывал сопротивления: смертоносные мутанты на мускулистых челоконях, а затем и дождавшиеся своей очереди пешие лучники теперь беспрепятственно просачивались внутрь, выстроившись в длинную очередь.
– По коням! – взревел Томас, бросая подзорную труб и вскакивая на вставшего на дыбы испуганного Вектора. – За мной!
Измученные томительным ожиданием рыцари накинули на головы блестящие шлемы, с силой пришпорили мигом оседланных коней и резво бросились за командиром:
– Да здравствует король!
– Да здравствует Парфагон!
