сомневается, что мы собираемся уходить хоть когда-нибудь. И думает, что мужик, заставляющий девушку ждать больше часа, наверное, пожмотится на чаевые.
Уяснив все это, Меган тряхнула головой.
– Я так рада, что не на твоем месте… Не представляю, как ты справляешься со всем этим настолько хорошо.
– Главным образом благодаря тебе, Меган, – искренне ответил Ник. – Ты составляешь изрядную часть моего механизма борьбы со стрессом. И, наверное, я справляюсь с этим вовсе не так хорошо, как тебе кажется.
Меган вдруг ощутила магнетическое притяжение его выразительных карих глаз, и на несколько долгих секунд затерялась в их глубине. Уж если ей суждено влюбиться, то неужто так уж надо делать это в контексте сложнейшего и экстравагантнейшего стечения обстоятельств в истории?
– Как насчет других прозрений вчера ночью? – спросила Меган, вырываясь из транса.
– Ничего особо потрясающего. От этой экстрасенсорной штуковины у меня ум за разум заходит, заставляя почти все время стыдиться принадлежности к роду людскому. Но способность серфить по Паутине силой мысли настолько изумительна, что и не выразишь. Должно быть, я суперботан, потому что способность без усилий узнавать обо всем, что только на ум взбредет, для меня сродни высочайшей нирване.
– По-моему, это вовсе не делает тебя суперботаном, – возразила Меган, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид. – По-моему, суперботаном тебя делает употребление слов наподобие «нирвана».
Холл рассмеялся, и всего на миг по его лицу промелькнул отблеск влюбленности, но он тут же затушевал его.
– Вчера ночью мне вспомнилось выступление автора детских научно-фантастических книжек лет двадцать тому назад. Не помню ничего, кроме содержания, но его помню довольно хорошо. Каким бы образом это воспоминание ни угнездилось в моей памяти, этот человек много говорил о писательском ремесле – и технике. О том, как темп перемен ускоряется до безумия. Говорил, каким переворотом стал для его семьи переход от черно-белого телевидения к цветному, когда он еще был ребенком. Сказал, что помнит, как они купили свою первую микроволновую печь и собрались вокруг нее всей семьей, с разинутыми ртами глядя, как она кипятит стакан воды, будто по волшебству. Он помнил, как на семейной прогулке дивился чудесам первого банкомата в их округе.
– Он говорил о том, как счастливы дети – опять же, по-моему, он сказал это лет двадцать назад, когда я был маленьким, – что живут в компьютерную эпоху. Сказал, что в его время у них был аппарат, называвшийся пишущей машинкой. Описал, как тот работал, как механические рычаги били по красящей ленте, врезаясь в лист бумаги. И сказал, что подвох заключался в том, что стоило совершить одну-единственную ошибку, и зачастую приходилось начинать всю страницу заново. Из-за одной-единственной неправильной буквы! Можно было попробовать поправить ее, вернувшись на знак назад и воспользовавшись корректирующей лентой, но часто это не удавалось. А можно было замазать ошибку белой краской, попытаться вставить лист на то же место и напечатать поверх высохшей краски. Но обычно – во всяком случае, для него – стоило лишь напечатать одну неправильную букву, как приходилось начинать с чистого листа.
– Мы в самом деле считаем технику само собой разумеющейся, а?
– Вот почему речь этого писателя была так пленительна. Он напоминал детям, какие они счастливчики. Что с помощью компьютера можно вносить бесчисленные изменения без малейших усилий. Переставлять фрагменты текста туда-сюда, чтобы посмотреть, где они лучше впишутся. Оттачивать предложение сотню раз. Сказал, что любой, кто был способен написать роман с помощью пишущей машинки, становился настоящим
Меган попыталась представить, насколько ограниченным был бы графический дизайн без компьютерных технологий, но воображению это оказалось не под силу.
Официантка вернулась с их десертом, внешне представляясь как нельзя более любезной и профессиональной. Меган даже думать не хотела, что может прийти той в голову на сей раз.
Отделив ложкой кусочек заказанного тирамису, Меган поднесла его ко рту, а Холл продолжал:
– Этот писатель сказал, что, когда он был ребенком, его отец работал в сфере офисного оборудования. Однажды он взял сына на работу и рассказал о новом революционном изобретении. Берешь лист бумаги с текстом или картинками и вкладываешь в эту машину. А в тысячах миль оттуда на другом конце появляется точно такой же лист бумаги. Машина называлась
– А ведь факс-аппараты устарели прямо на глазах.
Холл проглотил первый кусочек заказанных блинчиков с шоколадными ганашем и нутеллой. Судя по выражению его лица, те оказались превосходными.
– Вот именно. Именно это он и отметил. Появился Интернет, так что вместо того, чтобы слать документы по факсу, можно было просто прикладывать их к электронным письмам. Он считал Интернет величайшим достижением человечества. Единое вместилище всех человеческих знаний, включая изображения, звук и видео, по которым можно моментально провести поиск на любую тему или фразу. Да такой, что он позволяет пользователям
