Данилюк с Олегом посидели в кабине еще некоторое время. Машинист напоил их чаем — крепким, горячим. Чайник и чашки он достал откуда-то из недр пульта.
За окнами продолжала мерцать туманная пустота. Но впереди тянулась тоненькая нитка рельсов. Возле полотна изредка появлялось что-то еще — здания, деревья, порой люди. Один раз поезд пронесся мимо громадного чудовища, похожего на шипастую многоголовую гидру.
А потом он издал громкое шипение и остановился. Машинист и Олег этого словно даже не заметили. Данилюк, не совсем уверенный, что правильно все понимает, сказал вслух:
— Поезд остановился.
— Значит, твоя станция, — пожал плечами машинист. — Можешь выйти с той стороны.
— А… для вас он что, по-прежнему едет?
— Угу, — ответил Олег. — Мы по-прежнему едем. Остановился он только для тебя.
— Не понимаю. Странно это как-то.
— А что в этом мире не странно?
Глава 13
Перехода между Лимбо и миром мертвых Данилюк толком не заметил. Он сошел с поезда на такой же темной маленькой станции, на какой и сел… но кое в чем она серьезно отличалась. Все по-прежнему утопало в тумане, но это был уже самый обычный туман, а не бесконечная Муть. За ним проступали силуэты, фигуры, вдали что-то поблескивало, а под ногами Данилюк увидел несомненную землю.
Ни на Земле, ни в Лимбо, ни в поезде Данилюк не думал о том, что будет делать, когда сюда доберется. Он же понятия не имел, что собой представляет загробный мир. И сейчас он просто шагал вперед, высматривая что-нибудь интересное.
Кого-нибудь живого, например.
Возможно, астральный смартфон смог бы что-то подсказать. Но Данилюк поначалу о нем просто забыл. А когда наконец вспомнил, тот был уже не нужен — Данилюк дошел до цели.
Хотя скорее до препятствия, чем до цели. Впереди простиралась река.
В этом месте мир мертвых уже не имел с Лимбо ничего общего. Больше похоже на глубокие слои Тени. Данилюку вспомнилась зона заблудших душ в Китай-городе.
Ну правильно, киргиз так и сказал, что эти Сферы переходят друг в друга плавно, как атмосферные слои. Наверное, если уметь, можно прямо отсюда вернуться обратно в Тень, снова оказаться в Москве… или уже в другом месте? Неизвестно, куда привез Данилюка поезд, как это место соотносится с Землей.
Некоторое время он просто стоял на берегу и любовался пейзажем. Очень мрачным, тусклым и сюрреалистичным, но пейзажем. Над головой светило черное солнце, а небо переливалось кислотными цветами, как бензиновая пленка в луже, но это было лучше бесконечного серого тумана.
Другой берег утопал в густой дымке. Зато сама река — как на ладони. Она неспешно несла свои темные воды, не тревожилась ни единым плеском. Вокруг стояла такая тишина, что Данилюк слышал свои мысли.
Он затруднялся сказать, какой эта река ширины. Та странным образом казалась одновременно узенькой и широченной. Смотришь — и вроде камень можно перебросить… а секундой спустя уже и берега-то другого не видно.
Стоять здесь вечно Данилюк не собирался, но что-то ему подсказывало — в эту воду даже призраку лучше не лезть. Вспоминалось что-то такое из читанных в детстве сказок. Так что он пошел по течению, ища какую-нибудь переправу.
И нашел он ее очень быстро. Не прошел и пары сотен метров, как оказался на маленькой пристани — старой, ветхой, с местами прогнившими досками. Рядом покачивалась такая же лодка — грязная, утлая, почти прохудившаяся. Опершись на шест, в ней скучал бородатый старик в лохмотьях.
У Данилюка эта картина пробудила самые недвусмысленные ассоциации. Он ступил на пристань и спросил у лодочника:
— Вы… вы ведь Харон?! А это… это Стикс?!
— Это Река, — равнодушно ответил лодочник. — Некоторые называют ее Стиксом.
Насчет своего имени он комментариев не дал.
Глаза у старика были странные. Сверкали парой звездочек, пронзали буквально насквозь. Данилюк аж поежился под этим взглядом.
— Чего пялишься? — недобро спросил лодочник.
— А… а это ведь уже загробный мир? — уточнил Данилюк.
— Внешнее кольцо. Типа пограничной полосы. А вот на другой стороне Стигийские болота, так это уже сам загробный мир. Едешь или остаешься?
