Внутри забегаловка выглядела чуть презентабельнее, чем снаружи. Чуть-чуть. Уже не гнилая развалюха, но все равно столы и стулья старые, пол грязный, а вместо ламп свечи. Хотя они мало помогают — зал полутемный, затянутый странной дымкой.
Зато размеры впечатляют. Ни за что бы Данилюк не подумал, что в скромной хижине могут поместиться такие хоромы. Несколько десятков столов, и почти за каждым кто-нибудь сидит. Да еще и барная стойка, и даже небольшая сцена. Потолок подперт массивными колоннами, вдоль стен укромные ниши.
Вот, значит, какое оно — население загробного мира. Одни — нормальные люди… на вид, по крайней мере. Другие — ходячие мертвецы, ходячие скелеты или облака пара. Третьи вообще стремные, заковыристые… может, они вовсе и не призраки, а какие-нибудь другие духи.
Что интересно, у многих нет ног. Реально у многих — даже тех, что выглядят людьми. У одних не хватает только ступней, другие обрываются уже в области пояса. В мире живых Данилюк таких тоже встречал, но пореже.
Он надеялся, что его самого такое не постигнет. Не то чтобы ноги ему для чего-то требовались… но он к ним как-то привык. Даже глянул вниз — не начинают ли еще исчезать?
Данилюк осмотрелся в поисках свободного места. Хостес у входа не было, никто его не встретил, никто не подошел. Разве что пара посетителей оглянулась и тут же снова вернулась к еде.
Шагая меж столов, Данилюк невольно косился в тарелки. Было очень любопытно, чем питаются духи.
Оказалось — тем же, что и живые. Супы, каши, блины, мясные и рыбные блюда… Какой-то необъятный толстяк восседал перед блюдом с горой вареников, две рогатые девушки кушали палочками суши, а целая орава скелетов распивала за длинным столом пиво.
Странно, что оно не выливалось у них из черепов.
— Друг, садись ко мне! — окликнули Данилюка.
То был горбоносый мужик лет сорока, одетый в тунику и сандалии. Он в одиночестве сидел за угловым столом с бутылкой вина, большой лепешкой и огромной копченой сарделькой. Рядом к стене прислонился пастушеский посох.
Немного дальше было свободное место, но Данилюк не имел ничего против новых знакомств. Благо на голодного духа этот тип ничуть не походил.
Данилюк уселся, но представиться не успел — у столика вырос официант… ка. Данилюк понятия не имел, какого пола это существо. Бесформенное, закутанное в белый саван, оно носило еще и маску — с птичьим клювом, как у чумного доктора.
Даже не подумав спросить, чего Данилюк желает, официант плюхнул на стол поднос со стопкой дымящихся блинов, мелко нарезанной курицей пополам с солеными огурцами и плошкой сметаны. Рядом стоял стакан кока-колы со льдом.
Данилюк с удивлением осознал, что именно вот этого ему сейчас хотелось особенно сильно. Каким-то образом официант подал заказ раньше, чем он сумел его сформулировать хотя бы мысленно.
— Первый раз в Корчме? — понимающе глянул горбоносый.
— Первый… — подтвердил Данилюк, наматывая блин на вилку. — Хороший тут сервис…
— Хороший. Платить-то у тебя есть чем?
— Платить… вот блин… — изменился в лице Данилюк.
— Я шучу, — усмехнулся горбоносый. — Сразу видно новичка. В Призрачной Корчме не нужно платить.
— А как же они тогда зарабатывают?
— Хм… Тебе предстоит еще очень многое узнать о Загробье, — неспешно отхлебнул вина горбоносый. — Очень многое. Я правильно понимаю, что ты умер только сегодня?
— Нет, уже давно. Месяцев пять… или даже шесть.
— В самом деле? — искренне удивился горбоносый. — Вот не сказал бы по тебе…
— Просто я все это время там был, — указал вверх Данилюк. — Ну… среди живых. А потом еще и в Лимбо.
— А-а, вот оно что… Тогда понятно. Ну и как там наверху дела? Какие последние новости? Ядерная война-то еще не началась?
— Тьфу-тьфу, пока вроде нет.
— Ну когда она начнется, мы тут сразу узнаем, конечно, — задумчиво молвил горбоносый. — Народу сразу такая тьма привалит… А как последняя Олимпиада прошла?
— Двенадцатого года, лондонская? — уточнил Данилюк.
— Нет, про эту мне уже рассказывали. Зимняя, сочинская.
— Да как… нормально прошла в целом…
Поедая умопомрачительно вкусные блины, Данилюк стал рассказывать новому знакомому про Олимпиаду и о других новостях последней пары лет. Тот внимательно слушал, попивая вино из бутыли. Такое впечатление, что оно там не заканчивалось — хотя Данилюк такому уже давно не удивлялся.
— А что там весной-летом происходило, я уже не знаю, — подытожил Данилюк. — Я в феврале умер.
— Ну, выпьем за упокой, — отсалютовал бутылкой горбоносый. — Звать-то тебя как?
