лёгкий шорох, с каким касались каменных плит сапоги Восхта, но знала, что те следуют за мной. Потом мы подождали, пока Лод, проникнув внутрь прямо сквозь дерево, не отопрёт замок, и поочерёдно прошли в дом, просачиваясь в узкую щель между косяком и приоткрытой дверью: раскрывать настежь не решились, дабы не привлечь внимания прохожих, которых неприятно удивила бы подобная активность невидимок.
Мы затворили дверь как раз вовремя, чтобы встретить Фрайндина, неторопливо спускавшегося по лестнице сверху.
– Здравствуйте, незваные гости, – проговорил он в пустоту; узоры на его сапфирных одеждах блеснули серебряными искрами. – Выходите из теней. Вам нет нужды скрываться.
Золотым снопом рассыпалась пыльца проявления, и Лод, материализовавшись из пустоты, учтиво поклонился хозяину дома.
– Тэлья Фрайндин.
– Наследник Ильхта, – без улыбки откликнулся тот. – Брат… и ты, Восхт, и вы, мальчики… – эльф шагнул вниз с последней ступеньки. – Вы пришли за моим ответом?
– Мы пришли за твоей помощью, Фрайн, – произнёс Эсфориэль. – Мы нашли того, кто стоял за наёмниками. Мы знаем, кто виновен в покушении на Фаника. Мы знаем, кто в ответе за то, что Фин стал вдовцом.
Сам Фаник стоял рядом с ним, как и Дэнимон. Оба – без улыбки, поразительно похожие. Только вот если Фаник принял все новости без удивления, без гнева, с какой-то рассудочной обречённостью – как и его дядя, – то Дэн час назад от избытка чувств схватил меч, чтобы изничтожить ни в чём не повинный стул.
Сдерживать его никто не стал. Лучше уж стул, чем что-нибудь другое. Или кто-нибудь другой.
– Это Дилль? – неожиданно тихо произнёс Фрайндин. – Авэндилль Эльскиар? Она… отравительница?
Это и правда было неожиданно.
– Дядя, – проговорил Дэнимон ошеломлённо, – откуда…
– Я много думал над вашими словами, и… вспомнил один разговор, ничего не значивший, эпизод обыденной жизни, не имевший никакого значения… до этого момента, – эльф безнадёжно отвернул голову, глядя в тёмное окно. – Каков глупец! Если бы я только подумал об этом раньше, если бы не верил слепо в злобу тёмных, то всё это… ужасное, кровавое, бессмысленное, всё это… можно было бы предотвратить.
– О чём ты?
Фрайндин не ответил. Он смотрел в ночь, и зимняя синева его глаз сейчас казалась ещё темнее. Но мне не так и важен был его ответ.
Значит, зёрна сомнений, которые мы посеяли в прошлый наш визит, всё-таки проросли. Значит, мы помогли ему в свою очередь сопоставить факты – наконец; ведь на самом деле это было совсем не сложно. Требовалось только разбить кривое стекло, через которое ты привык смотреть на вещи.
Потому что редкие преступники не совершают ошибок. И я не верила, что девятнадцатилетняя девчонка, потерявшая голову от любви и ненависти, не допустила ни одной.
– Скажите мне только одно, – не глядя на нас, выговорил эльф. – Она задумала всё это сама? Отравить свою госпожу, подставив тёмных? Убить её ребёнка, свалив вину на них же?
– Нет, – Лод ответил спокойно, точно ожидал вопроса. – По крайней мере, идею об убийстве Повелительницы ей подкинул другой человек.
– Советник Форредар? – Фрайндин медленно повернулся в сторону колдуна. – Поэтому вы убили его?
Это меня не удивило. Я ожидала, что тело Советника быстро обнаружат, и догадывалась, что вычислить убийцу окажется не сложно. Как и тех, кто за нею стоял.
– О, так это уже известно, – Лод невозмутимо кивнул. – Да. Поэтому.
– Говорят, его сердце пронзили огненным клинком. Очень похожим на оружие Навинии. Люди шепчутся, что Повелительница жива, но тёмные обратили её в свою послушную марионетку. Однако теперь я понимаю… если принцесса услышала правду из его уст… – Фрайндин зажмурился. – Что вы узнали? И как?
Короткий рассказ Лода он выслушал, так и не открывая глаз. Не перебивая, не отвечая, не реагируя. И даже когда колдун закончил, какое-то время ещё молчал.
Затем подался вперёд, к двери:
– Идёмте.
– Куда? – не сдержал удивления Восхт.
– К Дилль. Время позднее, она должна быть у себя, а если ещё не у себя, мы дождёмся её прихода. Я помогу вам проникнуть во дворец – защитные чары не впустят никого из вас, Фин отдал магам приказ… Без меня путь туда вам заказан, – эльф резко обернулся, и во взгляде его был какой-то лихорадочный блеск. – Идёмте! Я должен посмотреть ей в глаза, когда она увидит вас. Должен задать ей вопросы, которые давно следовало задать. Должен увидеть, что она будет делать, когда вы поведаете ей всё это.
– Так ты веришь нам? – выдохнул Фаник.
– Поверю всей душой, если увижу то, что ожидаю увидеть. И тогда попрошу Фина проникнуть в её сознание. Вас он не послушает, конечно же, но
