– Да здравствует Повелитель, – негромко произнёс Алья.
Сарказм в его голосе был почти незаметен, но, услышав эти слова, Дэн вздрогнул. Перехватил взгляд владыки дроу, отсалютовавшего ему клинком с насмешливым уважением.
Выражение в глазах эльфийского принца наконец приобрело некую осмысленность.
– Да здравствует, – эхом откликнулся он.
Обвёл взглядом дроу, молчавших в рассветной тишине, эльфов, которые отныне были его подданными, и два тела на траве, благодаря щиту Лода уцелевших в багровом огне. Какое-то время смотрел на мёртвого отца, обманутого и убитого мёртвым братом, лежавшим рядом.
И, закрыв лицо руками – отчаянным, порывистым, мальчишеским жестом, – всё же позволил своим плечам судорожно вздрогнуть.
Глава десятая
Эксельсиор[24] Белоснежки
На втором часу пиршества Алья, поднявшись со скамьи, знаком попросил тишины. Когда просторный чертог окутало молчание, вскинул свой кубок.
– Я хочу почтить этой чашей всех, кто не дожил до сего дня, – произнёс Повелитель дроу звучно и бархатно. – Всех, чья кровь пролилась в напрасных распрях, всех, кто не должен был умирать.
Повелители, сидевшие за высоким столом подле него, их Первые Советники и Криста, примостившаяся рядом с Дэном, молча поднялись следом. Мы с Фаником и Восхтом – тоже. Потом и остальные присутствующие встали на ноги, один за другим: будто волна, стремительно катившаяся от одного длинного стола к следующему.
Кубки к губам все поднесли почти одновременно. Эльфы, дроу, лепреконы и люди.
И на сей раз я действительно пригубила своё вино.
Новое празднество в честь заключения мира, конечно, проводили не в том же замке, где свершилась резня. Тот, как я узнала, все эти восемнадцать лет стоял заброшенным – со дня рокового пира его окрестили проклятым местом. Сейчас мы восседали в чертоге королевского дворца Мирстофа, принадлежавшего Навинии. Те, кто не вместились в чертог, пировали в шатрах, разбитых в саду, а по всей столице людей пили и гуляли её ликующие жители.
Ликовали в первую очередь, конечно, из-за возвращения принцессы, а вовсе не из-за мира с тёмными. Но я надеялась, что хотя бы часть радуется и последнему.
План увенчался успехом. К тому времени, когда светлые проснулись, армия тёмных отступила обратно в свои туннели, предоставив объясняться с ошалевшими эльфами и людьми их главнокомандующим и «нашим» светлым. Конечно, поначалу им никто не верил, но очнувшиеся маги прямо на месте досмотрели память и всех командующих, и Фаника, и Дэна, и Эсфориэля, и даже Навинии, милостиво позволившей это сделать. И, поделившись увиденным со всеми остальными, с изумлением признали, что всё сказанное – правда. Злодеи – Фрайн, Авэндилль и вирт Форредар, ныне покойные. Последний сознался в своём преступлении принцессе, попытавшись её отравить, а первый обезумел и высказал истину всем, кто остался бодрствовать, после убийства венценосного брата. Вся армия светлых находилась в полной власти дроу, получивших прекрасную возможность истребить их всех, но не воспользовавшихся этим.
В итоге доказательства нашей невиновности и мирных намерений вышли более чем убедительными.
Конечно, светлые ещё не один час стенали по убитому Повелителю, бурлили и спорили, пытаясь поверить тому, что услышали, и принять, что в войне нет нужды. Но в конце концов, вняв увещеваниям своей любимой принцессы и новоявленного Повелителя Дэнимона, – которого любили не меньше Навинии и больше его почившего отца, – успокоились.
И тогда, позвав Акке, Навиния и Дэнимон передали дроу приглашение на новый пир…
– Если дети Вини когда-нибудь попросят маму поведать трогательную историю их знакомства с папой, – задумчиво молвил Фаник, глядя на возвышение, где восседали Алья с Навинией, – мне хотелось бы при этом поприсутствовать.
Усмехнувшись, я проследила за взглядом принца. Четверо владык сидели за высоким столом бок о бок, и Навиния, скармливая Клементу какое-то лакомство со своей тарелки, беззаботно щебетала о чём-то с владыкой дроу. Рядом – Первые Советники: тот самый лепрекон, которого я уже лицезрела на давнишних переговорах во дворце тёмных, Лод, Эсфориэль… и Мирстайл. Конечно, другие советники Навинии роптали, что принцесса поставила над ними какую-то зелень, но та любезно напомнила им, что раньше они собирались сделать эту зелень своим королём, при этом оставив законную Повелительницу на растерзание врагам, и советники быстро умолкли. Народ же только обрадовался этому известию – Стайл успел им полюбиться – и честил на все корки вероломного покойничка, занимавшего этот пост ранее.
