– Для вас с Альей, может, и не похожа. А я имею право на свои милые иллюзии.
Наверное, с минуту они просто смотрели друг на друга. И ни один не решался ничего говорить: видимо, боясь породить лишнюю трещину в том, чему они и так нанесли основательный удар всем, что сказали и сделали.
Первой не выдержала принцесса, подавшись вперёд, чтобы крепко обнять того, кто так и сидел на краю кровати.
– Мои просьбы… я делала это не ради себя, Лод. И не ради Лу. Я делала это ради тебя. Я думала, ты поймёшь. – Она говорила глухо и тихо, почти ему на ухо, но я почему-то отчётливо слышала каждое слово. Видимо, ещё одна условность сна. – Я боюсь за тебя. Боюсь, во что ты можешь превратиться, если продолжишь идти по той же дороге.
Лод откликнулся не сразу. И не сразу обнял принцессу в ответ.
Но всё-таки обнял и ответил.
– Я понимаю. Можешь не беспокоиться, – когда он заговорил, в его голос вернулась прежняя мягкость. – Я никогда не стану таким, как Ильхт.
– Я должна больше верить тебе. – Морти опустила голову, уткнувшись лицом ему в шею, словно желая спрятаться от собственного стыда. – Скажи, это очень странно, что я так и не могу до конца сделать это – поверить? Что боюсь тебя, хотя ты всегда был так добр ко мне? Ко всем, кто тебе дорог?
– Наверное, на твоём месте я бы сам себя боялся, – в словах Лода сквозила печаль. – Но я скорее умру, чем причиню тебе вред.
– Знаю. Знаю. Прости.
Дальше они просто сидели, обнявшись. И молчали так долго, что я уже отступила от двери, когда Морти вдруг вскинула голову.
– Что ты будешь с ней делать? – она смотрела в пустоту за спиной колдуна. – Теперь, когда знаешь, что она чувствует?
Мне не требовалось слышать имя, чтобы понять, о ком речь.
– Ей некуда идти. У неё нет никого, кроме меня. Её боль в любой момент может поглотить её с головой. – Лод говорил без нежности, без намёка на особенные чувства: просто излагая положение вещей. – Отдалять её от себя всё равно, что убить её.
– Это верно, – Морти задумчиво кивнула. – И никто из нас не хочет повторения прошлой истории.
Я ждала, что он скажет «да». Подтвердит, что подыгрывает мне из жалости, так же как когда-то подыгрывал маленькой девочке, которая была ему небезразлична. Но он ничего не сказал.
И его молчание само по себе сказало о многом.
Лицо Морти вдруг сделалось непроницаемым.
– Ты ведь привязался к ней. Куда больше, чем к предыдущей, – из голоса принцессы тоже исчезли намёки на любые чувства. – Твоя любимая кукла, так похожая на тебя самого… и вот уж кто ни капельки тебя не боится.
Лод всё молчал. Я уже вновь собралась уходить, когда он всё-таки разомкнул губы.
– Насчёт неё тоже можешь не беспокоиться, – негромко и очень ровно произнёс колдун. – Я клялся, что ты всегда будешь моей единственной.
Морти не откликнулась. Лишь прикрыла глаза со странной обречённостью, и губы её судорожно дрогнули.
Но когда Лод, отстранившись, заглянул ей в лицо, она встретила его взгляд спокойно.
– Ты ведь веришь мне? – спросил он. – Хотя бы в этом?
Слегка улыбнувшись, Морти взяла его лицо в свои ладони.
– Мой милый, верный, честный Лод, – и едва заметно качнула головой. – Я знаю, что ты никогда не унижался и никогда не унизишься до того, чтобы мне лгать.
После оба растворились во тьме, оставив меня в ней же. Наедине с моими мыслями, в которых, откровенно говоря, царил полный бардак.
Я даже не пыталась в них разобраться. Не сейчас, по крайней мере. Поэтому просто подошла к последней двери.
И вернулась туда же, откуда пришла.
В лаборатории было неожиданно темно: горела лишь одна свеча, на столе, за которым сидел Лод, тихо царапая что-то пером на пергаменте. Во сне я отчётливо различала всё, что тонуло в тенях и сонном мраке вокруг колдуна, и прекрасно видела себя, свернувшуюся калачиком на постели у давно потухшего камина. И на сей раз это точно была я.
Вскоре после переселения в лабораторию колдуна я начала спать в одежде. В бриджах и рубашке, по крайней мере. Снимала только чулки. Как и ожидалось, предосторожность не была напрасной – другая я лежала без одеяла. Оно неведомым образом безнадёжно сползло с меня, собравшись огромным комом ближе к полуголым ногам, которые моя копия поджала под себя. Видимо, замёрзла. Впрочем, когда ком подозрительно вздрогнул, точно под ним кто-то ворочался, я догадалась о причинах, почему одеяло убежало от меня.
Значит, Бульдог не целую ночь коротает на моей подушке…
Как раз в этот момент Лод, отложив перо, откинулся на спинку кресла. Лениво потянулся, вскинув руки вверх. Оглянулся.
Нахмурившись, встал.
Опустившись на колени рядом с постелью, колдун осторожно, но без особых церемоний вытряхнул из одеяла Бульдога. Укрыл меня – я даже не заворочалась, не то что не проснулась: всегда спала крепко. Посмотрел на пса, обиженно усевшегося у меня в ногах.
