– Нет, приятель, так дело не пойдёт, – погрозив Бульдогу пальцем, сурово прошептал Лод. – Завтра же отправляешься, откуда пришёл. Тем более паппей уже давно не проблема.
Тот пренебрежительно фыркнул и лёг, где сидел, демонстративно повернувшись к колдуну хвостом, но Лод уже смотрел на меня. Долгим взглядом, который трудно было понять.
Склонившись ближе, Лод протянул руку к моему лицу. Убрал ото рта длинную тёмную прядь, которую я закусила во сне. На секунду задержал пальцы у щеки, словно желая коснуться – и, не коснувшись, отвёл ладонь.
Простые, ничего не значащие движения… если бы не ощущение, что каждое – через себя.
– Сноуи, Сноуи…
Он выдохнул слова так тихо, что их можно было принять за шёпот ветра. Или голос листьев – не сухих, шуршащих громко и беспардонно, а живых, рождающих деликатный шёлковый шелест. Улыбнулся с той же горькой иронией, в которой так хорошо читалось его презрение к себе.
Мрак поглотил его в тот миг, когда он поднялся с колен: оставив меня одну перед выходом в настоящее, гостеприимно приоткрывшим дверь мне навстречу.
Я долго стояла на месте, не решаясь шагнуть туда. Даже думать ни о чём не решаясь.
– Как я могу знать, что всё это правда? – спросила я потом, обращаясь к черноте вокруг. – Ты мог просто показать мне то, что я хотела бы увидеть. Просто потому, что Лод тебя попросил.
В ответ чернота рассмеялась голосом Акке.
– Ты неисправима, – иллюранди не показался, но голос его зазвучал так близко, будто он стоял рядом. Наверняка всё это время незримо шёл за мной по пятам. – Но даже если б я делал это, потому что он попросил – разве это уже не значит, что ему не всё равно, что ты о нём думаешь?
Я помолчала. Взявшись за край двери, приоткрыла её шире и, даже не глядя, что ждёт меня за ней, скользнула внутрь.
В следующий миг я уже смотрела в потолок лаборатории. Лёжа. Наконец-то – наяву.
Сев в постели с отчётливым чувством дежавю, я посмотрела на Лода. Он устроился за столом, будто перекочевав туда из последнего видения, и моё пробуждение от него не укрылось.
– Привет, – колдун рассеянно и приветливо оглянулся на меня. Одной рукой он сжимал перо с чернильным кончиком, другой придерживал лист пергамента. – В вашем языке есть другие слова, которые означали бы «блаженство»?
Я смотрела на колдуна, в кои-то веки чувствуя, что плохо соображаю. Голова шла кругом, и виной тому явно было не только недавнее пробуждение.
– Привет, – я отвечала скорее машинально. – Синонимы «блаженства»? Ну… счастье, эйфория, наслаждение… нирвана, может быть…
– Нирвана? – прикусив кончик пера, Лод кивнул. – Спасибо.
Не сказав больше ни слова, он принялся черкать что-то на пергаменте. А я не стала спрашивать, к чему вопрос. Откровенно говоря, он даже странным мне не показался – было просто не до того. Мысли медленно, но верно успокаивались, словно речная муть, оседающая на дно; и по мере того, как они успокаивались, я всё отчётливее понимала, что хочу сделать.
Хотя нет. Что
– Смотрю, ты занят, – проговорила я. – Не против, если я позавтракаю одна? Не хочу тебе мешать.
– Ты не помешаешь, – выведя на пергаменте последнюю вдохновенную закорючку, Лод отложил перо. – Я как раз закончил.
Ответ заставил меня отчаянно вцепиться пальцами в одеяло.
Не могу я сейчас завтракать. Не могу. Я должна найти ответы на те вопросы, что жгли сознание большими калёными буквами. Найти подтверждение тому, что это было реально – то, что я видела. Как можно скорее. И без его помощи.
Для верности.
– Лод, мне… мне надо побыть наедине с собой.
Посмотрев на меня, он резко посерьёзнел:
– Что случилось?
– Плохие сны. – Я поколебалась и, внимательно глядя на него, всё же соврала: – Мне снился дом.
– О. – Лод помолчал. – Понятно.
Во взгляде колдуна, кроме внезапной печали, я различила лишь что-то, очень похожее на сочувствие.
Нет, либо он действительно не знает, что на самом деле снилось мне этой ночью, либо изумительно прикидывается.
– Я просто немножко посижу одна. Внизу. А потом вернусь. Ты не против?
– Ты вполне можешь использовать спальню.
– Нет. Мне там неуютно. Я уже привыкла к гостиной. Может, в шахматы поиграю, чтобы отвлечься. Можно?
– Тебе не нужно спрашивать у меня разрешения на подобное.
