пришли к нам, а Лита провалилась туда. Она не может вернуться домой, но с ней всё хорошо, и где-то там, далеко, она живёт и, наверное, счастлива… Понимала, что это ерунда. Сказка. Просто мне так было легче. И однажды я вхожу в башню Лода, а там, на том месте, где я так часто видела её, сидишь ты. – Переплетённые пальцы дроу медленно разомкнулись. – И на один момент, пока я не окликнула тебя и ты не обернулась, мне пришла в голову безумная мысль… что я была права. Что Лита всё это время странствовала в чужом мире. А теперь вернулась.
Она взяла все травы, которые так тщательно и аккуратно отмерила, невзирая на разговор, совсем к тому не располагавший. Встав из-за стола, подошла к очагу; опустившись на корточки рядом, принялась забрасывать части будущего зелья в котелок, вздымавший над водой спиральки пара.
Я следила, как принцесса помешивает будущее целебное варево деревянной ложкой на длинном черенке, – и снова чувствовала, как её слова резонансом откликаются во мне.
Да. Когда-то я тоже пыталась думать, что мама уехала. Просто уехала, так далеко, что мы больше никогда не встретимся. Но она не исчезла, не канула в небытие, не растворилась в изначальном ничто, и где-то продолжает смеяться, хмуриться, смотреть свои любимые сериалы и пить капучино по утрам. И, наверное, скучать по мне. Только вот я видела, что от неё осталось – тем мартовским утром, промозглым до мертвенного холода, которое до сих пор казалось мне страшным сном. Пусть даже, целуя на прощание её ледяной лоб, я твердила отчаянной мантрой, возводя в степень все числа подряд: это не мама, эта восковая кукла с застывшим лицом и зашитыми губами, которую сейчас отправят под землю на корм червям, ни капельки на неё не похожа.
И для того, чтобы верить в сказочки про «где-то далеко», я была слишком реалистом.
– Конечно, ты не так уж на неё и похожа. Ни Лод, ни Алья не видят особого сходства. Но мне иногда кажется, что ты – та, какой она хотела бы быть. В этом-то, видимо, всё и дело. – Сложив руки на коленях, Морти смотрела на поверхность воды, где исчезали жемчужные ниточки пузырьков, поднимавшиеся со дна. – Если б на твоём месте была любая из моих фрейлин, наверное, я бы попыталась тебя уничтожить. Ужасно эгоистично с моей стороны. Но, думаю, я пошла бы на это. А Лод бы возненавидел меня, и я сама возненавидела себя, и всё стало бы ещё хуже, чем сейчас. Только вот то, что это именно ты: та, кто…
Её голос, впервые за весь разговор, дал осечку. Произнести это вслух – кто я для Лода – она всё-таки не смогла.
Впрочем, мне и самой было бы слишком страшно слышать это сказанным вслух.
– И когда появилась ты, я подумала, что вот он, выход. Если Лод оступится, если сделает то, что я не смогу простить, если предаст меня… наша связь разорвётся сама собой, и я не буду об этом жалеть. И решила… подтолкнуть события в нужном направлении. Однако Лод унаследовал от своего прадеда не только то, что порой меня пугает, но и безукоризненную верность. – Она повернула голову в мою сторону, но взгляда не подняла. Тихий огонь отражался в её глазах всполохами, и казалось, что радужки принцессы горят золотым пламенем. – А потом я поняла… он не уйдёт, даже если я прямо скажу ему «уходи». Он клялся, что не оставит меня, и я знаю, что для него значит его клятва. Для него самого – в первую очередь. Он не захочет и не сможет уйти, ведь его привязывает ко мне слишком многое. Не только чувства, которые есть, несмотря ни на что. И чувства не только ко мне.
Я не сразу поняла, о чём она.
Но всё-таки поняла.
Ну конечно. Обычный человек волен делать всё, что захочет. Да только Лод – придворный колдун и Первый Советник Повелителя. Если он порвёт с принцессой, любимой всем народом, ради иномирной девчонки без роду и племени, то для дроу станет объектом насмешек и презрения. Со стороны некоторых, возможно, даже ненависти. А в первую очередь это ударит по их отношениям с Альей: потому что Повелитель дроу, хоть я и успела проникнуться к нему уважением, в гневе бывает весьма далёк от рассудительности. Он не простит того, кто разбил сердце его любимой сестры. Вопрос, как он поступит с тем, кто это сделал, но в том, что дружбе с Лодом придёт конец, сомневаться не приходилось. А рвать эту дружбу сейчас, в то время, когда мы все должны действовать заодно, – самое неразумное, что можно сделать.
Просить принцессу притвориться, что всё в порядке, мы не имеем никакого права. Ни Лод, ни я. Да она и не сможет притворяться… ни она, ни перед братом. Удивительно, что тот до сих пор не понял, что происходит. Впрочем, с Навинией и надвигающейся войной Алье просто не до того, чтобы лезть сестре глубоко в душу, а пока номинально всё остаётся так, как прежде, Морти держит маску.
Но с ножом в сердце принцесса уже не сможет улыбаться.
– Скажу только одно. Если настанет день, когда он попросит меня отпустить его, я отпущу. Если настанет день, когда он захочет освободиться от клятвы, я освобожу. И если вся эта история закончится благополучно, если мы предотвратим войну, если ему будет, куда идти… вам обоим… я думаю, однажды этот день настанет. И тогда я пожелаю вам счастья. Наверное. Надеюсь. – Морти наконец посмотрела на меня. – Ты услышала всё, что хотела?
Перестав кусать губы, я разомкнула их для первого ответа в разговоре, который вышел таким странным.
– Даже больше.
Ответ прозвучал хрипло, будто с надломом. Ещё одно доказательство, что этому разговору стоило остаться монологом.
– Тогда иди. Пожалуйста.
Под взглядом принцессы, исполненным безупречной выдержки, я невольно склонила голову.
