– Построил волшебные туннели, да?
На этот раз в застывших прозрачных глазах Камнероя точно вспыхнули искры удивления. Когда они угасли, глаза прищурились, окидывая гостью взглядом от рогов до хвоста. Его можно было бы испугаться, не будь выражение морды таким печальным и жалким. Теперь уже Солнышко не ощущала ни капли страха.
– Кто ты? – спросил Камнерой.
– Я… – Как быть? Рано или поздно, а сказать придётся, вопрос никуда не денется. Тут не получится подвести к правде постепенно и осторожно. – Ладно, скажу. Я твоя дочь, а Тёрн – моя мать. Мы встретились впервые только вчера… нет, позавчера, и она всё мне рассказала… – Она продолжала говорить, не в силах разобраться в чувствах, которые проявлялись в неподвижных глазах ночного. Что это, смущение, подозрение, надежда или страх – а может, гнев? – Мне так захотелось увидеть тебя! Надеюсь, ты… Понимаю, конечно, что это глупо, – ведь мама даже не успела тебе рассказать …
– Значит, были яйца? – проскрипел он.
– Была я – одно яйцо, один дракончик. Просто я. – Солнышко опустила глаза. – Мама хотела тебе сообщить, но твоего письма так и не получила. Она понятия не имела, что ты здесь, узнала только вчера… искала тебя везде, но…
Отец снова вздохнул носом и прикрыл глаза.
– Я думал, она решила бросить меня.
– Теперь, может, и бросит, – фыркнула Солнышко. В самом деле, почему он был так равнодушен, почему не приложил усилия? Её можно понять. – Ты должен был сам найти её!
– Я не гожусь для неё, – глухо буркнул он. – Думаю, никогда не годился.
– Она так не думала! Очень беспокоилась за тебя, места себе не находила.
Камнерой снова протяжно вздохнул, выпуская струйки дыма. Он так часто вздыхал, что хотелось щёлкнуть его по носу, чтобы остановить.
– Ничего не поделаешь, я слишком многое делал неправильно… и слишком давно… теперь это не изменить.
В темноте что-то вдруг заскреблось, и Солнышко в ужасе едва не спряталась за спиной лежащего дракона. Однако, когда робко повела факелом, в углу блеснули крошечные глазки, за которыми виднелись треугольные уши и промокший рыжий мех.
Обыкновенная лисица, да ещё какая нахальная! Вошла в пещеру, как к себе домой. Оказывается, есть и другой вход, и оттуда даже несёт холодным сквозняком. Похоже, склон горы тут совсем рядом.
Из пасти лисицы висела убитая белка. Бросив на золотистую гостью презрительный взгляд, зверёк шагнул вперёд, явно не считая её сколько-нибудь для себя опасной.
– Кыш! – бросила Солнышко. – Поищи себе другое логово.
– Ничего, это еда, – слегка оживился Камнерой. Пасть его со скрежетом приоткрылась, лисица подскочила и сунула туда белку, ещё раз надменно покосившись на незнакомку. Дракон принялся медленно жевать.
– Ого! – Солнышко не верила своим глазам. Выходит, лисы разумны, не только воришки? А может, и все животные умнее, чем кажется? Этак скоро и есть некого станет, всех будет жалко! – Как тебе удалось её так натаскать?
Камнерой не торопясь дожевал, с усилием проглотил дичь и ответил:
– Я не натаскивал, я её зачаровал.
Солнышко озадаченно нахмурилась.
– Как это? Все знают, что магия дракомантов действует только на неживые предметы!
– На животных тоже, если деваться некуда. Надо только очень постараться.
– Жуть какая… – Она зябко повела крыльями.
– Еда не против.
Солнышко не сразу поняла.
– Ты что, назвал лисицу Едой?
– Почему бы и нет? – ответил он с едва заметным пожатием плеч.
– Странное имя… а для неё ещё и страшное, понимай она его.
– Об этом я как-то не подумал. И потом, знакомиться ей было не с кем, так какая разница. Так или иначе, зачаровал я её только на добывание пищи, раз в несколько дней, а в остальное время пусть делает что хочет – лисица как лисица…
Будто отвечая на его слова, Еда шумно отряхнулась, обрызгав Солнышко с головы до лап, и трусцой выбежала из пещеры.
– Надо же мне было что-то есть, – продолжал Камнерой, – не умирать же с голоду.
Солнышко неопределённо хмыкнула. Идея зачаровывать живых существ ей решительно не нравилась. А вдруг магия сработает и против кого-нибудь покрупнее лисицы? О таком даже думать не хотелось.
– Не могу поверить, что у меня есть дочь, – проговорил Камнерой, и печаль в его голосе наполнила её сердце теплом. – Когда-то я мечтал… пытался
