боль утихает, но с утра, стоит лишь Веронике встать с постели, возвращается снова.
— Деточка моя, тебе бы доктора, — волнуется Ганна.
— Нет-нет! Только не это! — испуганно машет руками Вероника. — Само пройдёт, нянюшка. Не беспокойся.
Ганна качает поседевшими чёрными кудрями, приносит самые мягкие туфли, что есть в гардеробе Вероники, прикладывает к сбитым ступням воспитанницы мокрую тряпицу. В недрах дома что-то с грохотом падает, катится по полу. Этот звук заставляет Веронику покинуть кресло и бежать в облюбованную Амелией комнату Доминика. Так и есть: дочь зачем-то полезла в шкаф и уронила кипу книг, коробку с красками и какие-то жестяные баночки. Час спустя Вероника снимает Амелию с дерева, с толстой ветки которого девочка пытается наладить проход в окно на втором этаже. Ещё чуть позже Амелия ушибает палец молотком, старательно заколачивая двери детской. С трудом получается отвлечь дочь чтением «Вождя краснокожих». Веронике удаётся полежать и даже немного вздремнуть, когда довольный ребёнок удаляется обдумывать прочитанный рассказ. В полудрёме Веро слышит звонкий голос дочери, требующий от прислуги немедленно сделать ей рогатку.
Приезжает с заседания суда Каро-старший, и Вероника робко просит у него разрешения поехать к обедне в Собор:
— Месье Каро, отец Ланглу отслужит поминальную по Доминику, мне бы хотелось присутствовать.
— Поезжай, — кивает глава семьи. — Это дело нужное. Молодой Робер едет туда через полчаса, я попрошу, чтобы он тебя подвёз. Иди собирайся.
На заднем сиденье электромобиля Пьера уютно, почти как в собственной кровати. Веронике хочется поджать колени к животу и забыться сном, но Советника Робера тянет поговорить. Подходит очередь его семьи на ребёнка, и детская тема владеет будущим отцом всецело.
— Жена вот хочет девочку. Чтобы с тёмными густыми волосами, пухлыми щёчками и большими глазами. Насмотрелась картинок в книгах, спит и видит наследницу Жозефину. А я за мальчика. Чтобы наследовал мою должность. Чтобы можно было обучать его старинной географии, истории, азбуке Морзе, программированию… Через неделю поедем с супругой на забор яйцеклетки и генетическое планирование. Не передраться бы до этого дня, решая, кого же мы заведём, — сияя, рассказывает Пьер, то и дело отвлекаясь от дороги и оглядываясь на Веронику.
— Бастиан не одобряет, когда я читаю Амелии историю, — сдержанно говорит она. — Считает, что прошлое надо оставить прошлому. И что я забиваю ребёнку голову ерундой.
Пьер пожимает острыми плечами, обтянутыми ярко-синей шёлковой рубахой.
— Ну, я его не очень понимаю, если честно. Почему бы не рассказать о прошлом, если оно действительно интересное? Учитывая, что интересное будущее нам вряд ли светит. А с другой стороны, девочку бы женским штучкам обучить. Рукоделие там всякое, манеры, танцы.
Вероника представляет себе дочь за вышивкой, и не может сдержать смешка.
— Увы, это всецело дочь своего отца. Её больше интересует, куда можно залезть и где что-нибудь открутить. И показать всем, какие чудесные знания в её рыжей голове. У неё прекрасная память, море энергии и потенциал лидера.
— А то я ваш рыжий ураган не знаю! — кивает Пьер. И неожиданно спрашивает: — Веро, что у вас с Бастианом за проблемы?
Молодая женщина вздрагивает: сонливость как рукой снимает.
— У нас нет никаких проблем, — отвечает она чересчур поспешно.
Советник Робер останавливает машину на обочине, поворачивается к Веронике.
— Мотору надо остыть. Давай выйдем, постоим минут пять?
По правую сторону дороги тянутся аккуратные ряды кустиков сои. Вдалеке работники осматривают посадки, подсыпают под кусты удобрения. Пьер срывает стручок с ближайшего растения, вертит его в пальцах.
— Удивительно, сколько всего можно создавать из этих стручков, — задумчиво произносит он. — Население Второго круга в основном кормится соевыми продуктами. И сыр, и творог, и сладости. Ты пробовала соевый сыр?
Вероника качает головой. Она смотрит на поле и думает о том, что случится, если однажды урожай погибнет. Если его поразит болезнь или люди не соберут сою вовремя. Ей вспоминается, как Ксавье рассказывал о таком случае. Лет пять назад на растения напал таинственный вирус, и к тому моменту, как разработали лекарство, спасать было уже нечего. И во Втором круге был голод. Вероника тогда возразила, что не помнит такого, что никогда недостатка в питании не испытывала. А Ксавье грустно кивнул и сказал, что Ядро питается на порядок лучше всех остальных и потребляет в разы больше, но продукты для элиты поступают из подземных теплиц и закрытых садов, куда обычным людям хода нет.
«Простые люди никогда не видели ни мяса, ни винограда, ни изысканных сладостей, ни овощей. Большинству достаётся соя, кукуруза и курица, изредка кусочки сахара. Всё остальное, необходимое организму, люди получают из пищевых добавок, — рассказывал Ксавье. — Всё, что нужно для синтеза этих добавок, хранится в запасниках под Азилем. Ты не знала?»
Вероника не знала. Если кукурузные лепёшки она пробовала на общегородских праздниках, то о существовании соевых продуктов ей вообще не было известно. И о голоде. И о том, что Ядро за неделю съедает больше, чем весь остальной Азиль за месяц. Она вспоминает, что на праздниках никогда не видела среди простолюдинов полных людей.
— Вероника? — окликает её Пьер.
