боеукладка была заполнена осколочно-фугасными и бетонобойными снарядами. По бокам массивного броневого корпуса выдвинулись гидравлические упоры, воспринимая часть нагрузки. Медленно пополз вверх огромный «хобот» 280-миллиметрового орудия.
Грохнул оглушительный выстрел. Километрах в десяти огромный бетонобойный снаряд расколол сводчатый потолок трехметровой толщины. Сотрясение было таким, что мощная противотанковая пушка отлетела к стене, размазав по пути орудийный расчет. А потом взорвались сорок пять килограммов тротила, что «прилетели» в русском снаряде. В бетонно-броневой тесноте капитальной огневой точки будто открылись огненные врата в Ад!
Яростные языки пламени выплеснулись из узких амбразур. Крепкие стены пошли трещинами.
А тут и второй снаряд прилетел – «контрольный». Повторное попадание с гарантией превратило грозную «Feld Festung» – «Полевую крепость» в груду полыхающих развалин. Тех, кто попытался выскочить из укрепления, смело ударной волной и изжарило прежде, чем останки упали на землю.
Залпы огромных русских самоходок следовали один за другим. Израсходовав весь боекомплект бетонобойных и осколочно-фугасных снарядов, очередной стальной монстр Сталина втягивал гидравлические домкраты и уходил с огневой позиции. На его место неторопливо направлялся следующий «ИСУ-280АТ».
Многотонные раскаленные молоты неторопливо и расчетливо долбили оборону гитлеровцев. Превращали капитальные укрепления в груды щебня и остывающего на морозе перекрученного металла. Вместе с ним остывали и тела гитлеровцев.
Огромные советские самоходки вели огонь по заранее разведанным координатам. Их передавал экипажам сам гвардии капитан Рыков. Он корректировал огонь своих ребят, передавая данные для стрельбы по рации. Командирская самоходка стояла неподалеку от огневой позиции на пригорке. Отсюда комполка мог управлять «танковой каруселью» и одновременно прикрывать огневую позицию от внезапного нападения противника.
– Внимание, восемь «Пантер» приближается с юго-запада. С ними – до двух рот пехоты, возможно, огнеметчики. Я, Рыков, – вступаю в бой!
Первой дробно застучала 85-миллиметровая башенная пушка. Головная «Пантера» все же опередила командирскую самоходку с выстрелом, но «взрывная броня» отбила удар бронебойного 75-миллиметрового снаряда. А вот ответный выстрел пришелся в цель. Снаряд калибра 85 миллиметров разбил правый ведущий каток. «Пантера» «расстелила гусеницу» и неуклюже развернулась бортом, взрыв снег. Следующее попадание пришлось ей под башню. Немецкий танк заволокло дымом. Башнер командирской самоходки перенес огонь на другой танк. И тут выстрелила 280-миллиметровая гаубица! Снаряд был «облегченный», 100-килограммовый. Но и от такого залпа одна из «Пантер» попросту развалилась на части! Повторный выстрел осколочно-фугасным был сделан по пехоте противника. Атака гитлеровцев захлебнулась.
Но не это в данном случае было главным.
– Есть движение со стороны развалин. Удаление – тысяча двести пятьдесят метров, – ровно и без всяких эмоций доложил гвардии полковник Рыков. – По-моему, это тот самый «Маус-II»… Внимание.
Гвардии капитан Козырев до этого момента на связь не выходил, а только слушал эфир. Внутренний коммутатор рации переключен в режим танкового переговорного устройства. Радиомолчание было строжайшим.
Услышав сообщение командира, Козырев развернул перископический прибор наблюдения на командирской башенке. В немецких развалинах, там, где и указал комполка, обнаружилось подозрительное шевеление. Будто бы ожил один из полуразрушенных бетонных ДОТов.
– Товарищ командир, точно он! – Голос наводчика Андрюхи Лемура охрип от напряжения.
– Вижу… Подожди, родной. Погоди, – почему-то одними губами произнес Кайзер. Как будто экипаж огромного немецкого танка, что сейчас ворочался в развалинах, мог их услышать за 200-миллиметровой броней.
«А маскировочка-то у «Мышонка» не хуже, чем у нас, будет», – заметил про себя командир самоходки-снайпера. И действительно, на массивной броне «Мауса-II» болтались на тросах бетонные обломки, куски какой-то перекрученной арматуры, бесформенные опаленные железяки. Чудовищная тень 188- тонного немецкого танка надвинулась и перекрыла все поле зрения перископической танковой панорамы. Медленно переваливаясь на ухабах, «Panzerkampfwagen «Maus-II» Porsche-205» занял позицию. Его огромная приплюснутая башня развернулась, два 128-миллиметровых дульных среза уставились, казалось, прямо в глаза Александру Козыреву.
– Внимание, Лемур, бей!
Наводчик нажал на электроспуск башенного орудия. Оно исправно грохнуло, послав первый по счету снаряд прямо туда, куда было наведено перекрестье бинокулярного прицела. А уж автомат заряжания, исправно лязгая стальным лотком механизма досылания, поставлял к полуавтоматическому затвору 85-миллиметровой пушки.
Гвардии капитан Козырев в панораму видел, как разлетелась наклонная броня, прикрывавшая правую гусеницу «Мауса». После пятого попадания бронебойных и кумулятивных снарядов и сами массивные стальные траки разлетелись искореженными кусками металла.
– «Механ», жми вперед! Лемур, переноси огонь по башне танка, – скомандовал Козырев сквозь лязг и грохот 85-миллиметровой пушки.
Взревел мощный дизель, бросив вперед 75-тонную бронированную махину. И тут же грохнула 280-миллиметровая гаубица «Бр-5» – прямо по башне
