ль она,ее гнетет ли опасность?Этот фрагмент далее совпадает с Версией А, процитированной выше, и до самого конца песни существенных расхождений между ним и А не отмечено.
* * *Еще одна полная рукопись песни III (назовем ее С), снова без заглавия и без нумерации песен, обнаружена в подборке черновиков, столь же аккуратно и разборчиво переписанная как «окончательная» редакция (т. е. ПВ), и, вполне возможно, таковой ей и предполагалось стать. По отношению к рукописи, или рукописям, Б, она на самом деле приближается к первоначальной форме ПВ (до того, как гораздо позже в него внесли новые карандашные исправления): почти все фрагменты, детально разобранные выше, были изменены на конечные варианты. Ее существование демонстрирует готовность моего отца создавать поэму слой за слоем, переписывая одни и те же или близкие друг к другу фрагменты снова и снова, что позволяет проследить ход работы в целом или в мелких подробностях.
Здесь необходимо привести только один фрагмент из этого нового текста С. Это III. 124–127; он же в варианте Б цитировался выше. В С изначально значилось:
Скорбел Артурв душе и думах; дом вновь обрелжену неверную, недосчитавшисьНаписав эти строки, отец их вычеркнул и заменил на
В душе и думах; дом его, мнилось, —Хотя пагубно прекрасная прелестнейшая из дамПод кровом златым вновь королевою стала, —Оскудел днесь светом, обеднел радостью.Отсюда возникает окончательный вариант:
Дом его, мнилось,Оскудел днесь отрадой, отравлен горечью.Наконец, напротив вступительного фрагмента песни в С («К свирепой силе от сна на юге…») отец вписал карандашом: «Или, если это Эпизод [в оригинале – Fit. – Прим. перев.] I, В благостном Бенвике и т. д.». Здесь употреблено древнеанглийское слово «fit», означающее часть или фрагмент поэмы; мой отец иногда его использовал, хотя по отношению к «Гибели Артура» он также употреблял слово «песнь». Здесь оно может означать только одно: отец предполагал сделать «песнь о Ланселоте» первой песнью поэмы, и в таком случае она начиналась бы со строк «В благостном Бенвике…». Возможно, этим и объясняется наличие двух аналогичных страниц в рукописи Б (см. выше), на каждой из которых приведен либо тот, либо другой из двух вариантов начала.
* * *В истории песни III есть еще одно любопытное осложнение. Это – рукопись, или последовательность рукописных страниц среди огромного вороха черновиков, в которой события, приведшие к распре и распаду братства Круглого Стола, пересказываются в разговоре между Лионелем и Эктором, родичами Ланселота, вместе вспоминающими эту трагическую историю.
Эта версия начинается с фрагмента «В благостном Бенвике Бан правил встарь» в форме, что уже была представлена в начале рукописи Б1 (см. выше), но третья строка в ней изменена: где в Б1 значится «на брегах благодатных бросив дома свои / в путь пустились к пределам западным», в данном тексте стоит: «от векового Востока, взыскивая островов, / в путь пустились в пределах западных».
Эта версия очень разборчиво написана чернилами, включает в себя некоторое количество предварительных карандашных набросков и карандашную отметку II: номер песни. Я привожу здесь текст полностью, все то, что следует за последней строкой начального фрагмента, «на воды взирали, войны не страшась».
Днесь Ланселот, лорд Бенвикский,тоскуя тяжко, томился в горести.Печалил настрой его приверженцев любящих,друзей и родичей, разделивших удел его,покинувших Логрию и лорда Артура.Лионель и Эктор одни сидели,племянник с дядей, прошлые бедывоскрешали в мыслях. Могучий Эктор,Банов младший сын, о брате молвив,о славе его и слабости, сокрушался горько.«В былые дни нашего братства славногопочитался он первым. Почет и славуи мужей уважение к мощи и честиснискал он стократ, но стряслась беда,и преданность пала. Так прекрасна монархиня,так прям паладин, так прочны сети,поймавшие пленника. Не как подданный – королеву,не как даму – данник, но дороже жизниЛанселот любил ее, хоть лорду Артурупребывал предан. Победила любовь.Сколь ни старался он, не сумел вырватьсяиз силков на свободу. Страсть непреклоннаясо слезами и смехом склоняла исподволь,как сталь стойкого – к сладости горькой».Лионель ответствовал – лорд горделивый,стоек в сражении, советом – мудр,сердца читал он и суть помыслов:«Да, любви во мне мало к леди безжалостной,чьи пагубны помыслы; прекрасна – как фея,мужам на муку в мир пришла она,судьбою сподвигнута. Но сочту я гнуснее[101]заведомо зоркие зависти очи,Мордреда мстительность во мгле раделасоветом тлетворным – о скверной цели.Не любил Ланселота он за лестную славу,за королевину ласку клял судьбу его;ненавидел Гавейна, неправде чуждого,благородного, смелого, сурового нравом.Ведь сюзерен любил его, на советах первымиз вассалов выслушивал; он владыку берег,как пес преданный – простака хозяина.Следил я за ними. Слова он нашептывалГавейну гнусные, Гвиневеру бесчестил,Ланселота ложью порочил,сгущая краски. Страшен был гневи горе Гавейна. Горд был Мордред:ведь слухи скверные на суд Артура,во вред – вестнику, внимавшему – к горю,принес простодушно самый преданный рыцарь[102].Так Гавейн снискал Гвиневры ненависть;а Ланселот ложь поддержал ее:что-де зависть и злоба в змею подколоднуюобратили отныне одного лишь рыцаря,кто, вровень во всем с ним, не ведал ревности,кто за почтением прятал подозренье недоброек красе королевиной. Клятая подлость![103]Змея и впрямь здесь затаилась в травах,чтоб ужалить украдкой – не увидел он ее!»Эктор рек: «Вся родня нашаза блажь безумную, бесспорно, в
