неограниченное могущество.
— Не путай нашу юную кузину, — возразил Ролло. — Если и сочинили, то много веков назад. Так или иначе, теперь это стало реальностью.
— Значит, когда я начала читать «Драконий луг», — сказала Эффи, — я, как вы уверяете, вошла в этот мир? Значит, я не по-настоящему заснула, а по сюжету? А когда проснулась, и отец с Кайт были ко мне так добры, это тоже было в сюжете, а поездка в автомобиле до Драконьего луга была завязкой истории?
— Именно, — кивнул Ролло.
— Но откуда же книжке, спрятанной у дедушки под половицей, было знать, что я поссорюсь с папой и Кайт? Как она могла вставить это в сюжет, если она уже была написана? В смысле, как же…
— Каждый читатель по-своему погружается в книгу, — сказал Ролло. — Понимаешь, когда ты читаешь о происходящем в большом доме и читаешь описание этого дома, то ведь твоё воображение всё равно создаёт собственное описание? И, если подумать, дом, который тебе представляется, это какой- то дом, где ты побывала в пять лет, или соседский дом, или ещё что-то в этом роде? Книги привыкли, что читатели подстраивают их под себя. Самые сильные находят массу способов приспособиться к тебе. И чем больше ты вкладываешь в книгу от себя — не только описаний, но и чувств — страха, грусти, любви, — тем больше становится её магический заряд. То, что у вас называется М-валютой. Это свойство — из немногих, которые сохранились в обоих мирах после Великого Раскола. Ох, ты ведь и о Великом Расколе, наверно, не знаешь… Словом, если десять тысяч человек прочтут и полюбят книгу, добавят в неё свои описания, воспоминания, чувства и тому подобное, книга впитает всю эту энергию и станет чрезвычайно могущественной. Последнему Читателю этой книги достанутся особенно сильные переживания, а под конец он или она впитают всю эту мощь…
— Чем и пользуются в своих целях дибери, — вставила Клотильда.
— О чем мы поговорим
— Да, — признала Эффи, — наверно, доводилось.
Ей вспомнилась пьеса миссис Бойкарги — та, что помогла ей с драконовой загадкой. Она воображала себя Эдипом, тем молодым будущим царем, и стояла перед Сфинксом, ломая голову над неразрешимой на первый взгляд загадкой. Только представив себя несчастным героем трагедии, Эффи сумела прочувствовать эту историю — и вспомнить разгадку.
— Как тебе чай? — спросила Клотильда.
— Очень вкусно, — ответила Эффи. — Спасибо.
— Попозже устроим чаепитие на лужайке, с кексами, маленькими бутербродами и другими вкусностями. Мы ждем Пелама Лонгфелло. Мы сообщили ему, что ты у нас. Может, еще чаю или перекусить хочешь?
— Нет, спасибо, — поблагодарила Эффи. — Я все ещё пытаюсь разобраться. Где я? Понимаю, что это не совсем сон, что я в Иномирье, но может быть, в некотором смысле и дома, в постели?
— Нет. Ты на самом деле здесь. Пелам позже научит тебя, как попасть домой.
— Но я здесь уже который день! Дома меня будут искать? — отчасти эта мысль пришлась Эффи по душе, хоть и грозила новыми неприятностями. — Или… — она сглотнула. — Я помню одну историю, как человек попал в волшебную страну, а когда вернулся, оказалось, что прошло несколько столетий.
— Не волнуйся, — рассмеялась Клотильда. — Вам, реальномирцам, проводить время в Иномирье очень удобно. День здесь равен примерно 19,1 минуты вашего времени. Пока в Реальном мире проходит час, здесь ты проживаешь около трех дней, точнее говоря, 3,14 суток. Длинные выходные.
— А время, проведенное в книге?
— Книги, как и любые пространства Перехода, живут по времени большой земли… Прости, я хотела сказать, Иномирья. Судя по твоему рассказу, ты провела здесь пока около трех лун. Что-то около часа.
— Послушайте, — остановил сестер Ролло. — Я понимаю, что у Эффи тысяча вопросов, и нам многое надо ей рассказать, но пока хватит разговоров. Мы покажем тебе твою спальню, и ты сможешь отдохнуть до чаепития.
— Да, и возьми с собой помадки «Четыре цветка», — Клотильда запустила руку в угловой шкафчик и вручила Эффи бирюзовую коробочку, обвязанную розовой ленточкой. — Мне они всегда поднимают настроение.
24
Когда в замке звякнул ключ, Максимильян медленно приподнялся. Заклинание Леонарда Левара на него не подействовало. Оно усыпило Вольфа, но что-то в организме Максимильяна просто отказалось воспринимать магию Левара.
