кредитных конвертов. Я было попробовал отвертеться, но, на мою беду, в это время мимо проходил Волконский, наш зампред. Он укоризненно покачал головой, грустно улыбнулся и сказал, чтобы я не артачился особо. Все-таки одно общее дело делаем. Какое у меня общее дело с кассой, я не знал, но спорить не стал. Опять же нет худа без добра, когда еще на хранилище гляну?

Так вот, как спустишься на цокольный этаж, то слева будет оно, хранилище, а справа — нечто вроде служебных помещений. Площадь мизерная, но там умудрились уместить несколько платяных шкафов, куда мы вешаем зимой свои пуховики, куртки и шубы (в кабинетах их держать запрещено), комнатушку, которую незаслуженно громко называют столовой, два туалета и еще комнату с архивом, которую я никогда открытой не видел. И не только я. Ходят слухи, что там никакого архива и нет, а на самом деле в том кабинете стоят кожаные диваны, огромный бар, в котором самого элитного бухла столько, что хоть залейся, огромный телевизор и даже шест для стриптиза. И открывается эта дверь только в те дни, когда в банк приезжают собственники. Их туда водит предправ, чтобы они ему мозг не выносили вопросом, почему прибыль такая маленькая.

Самое забавное, что я в это почти верю. Я видел наших собственников и на месте предправа поступал бы точно так же. И если понадобится, сам крутился бы на этом шесте, во избежание. Серьезные дядьки. Не бандиты, само собой, такое только в кино бывает, но сразу видно — люди с положением. И неслабым. Чихнут — и нет тебя.

Впрочем, им до меня, слава богу, дела нет. Да и с каких бы радостей? Мы с ними из разных миров. Сие не хорошо и не плохо, просто так оно есть. Каждому свое. Мое вот, например, бутерброды с сыром и ветчиной. Увы, но покупка набора «Домашний травник» пробила небольшую брешь в моем бюджете, потому я решил сегодня воздержаться от бизнес-ланча и прихватил с собой на работу бутеры. Так сказать, хочешь жить на широкую ногу — носи ласты.

Если честно, думал, что внизу уже никого нет, народ обеденные часы соблюдает свято. Но нет, в столовой обнаружилась та самая Романова, которую я как раз недавно вспоминал. Она сидела за столом и лениво ковыряла вилкой какую-то неаппетитную дребедень, в которой угадывались овощи, сыр, орехи и изюм. Причем это все еще было полито резко пахнущим соусом.

— Привет, — сказал я ей и открыл холодильник. — Как сама?

— Регулярно. — Романова наколола на вилку изюминку. — Время от времени.

Я почесал затылок — моих бутеров не наблюдалось. Точно помню, что клал их вот сюда, между пластиковой помятой коробкой-бутербродницей Лешки Ухлина, начальника программистов, на которой написано «Warning! Заправлено термопастой!», и фольговым кругляшом Рыжкова с неизвестным содержимым. Коробка есть, кругляша нет. И моего пакета — тоже нет. Вот что за люди, а? Кто-то сожрал.

Я поворошил просроченные йогурты и разнокалиберные бутербродницы на разных полках. Нет. Даже в морозилке нет. У нас такие шуточки практикуются, так что проверить стоило. Сказочное свинство!

— Судя по лицу, ты остался без обеда, — заметила Романова.

— Редкая проницательность, — не без сарказма ответил я.

— Но-но, — помахала вилкой она. — Не зарывайся. Я все-таки заместитель начальника отдела.

Вот любит она включать руководителя. Это все знают, за ее спиной над этим смеются, но без особой нужды ее все-таки не подкалывают. Навредить она сама не может, руки коротки, но зато может в нужный момент напеть что-то Чиненковой. А вот та, будучи непосредственно начальником отдела по работе с персоналом, жизнь способна испортить будь здоров как. Например, докопаться до какой-нибудь ерунды, как пьяный до кочерги, и штрафануть тебя процентов на десять от зарплаты. Бывали уже такие прецеденты.

Я все это знал, но горечь утраты и чувство голода были сильнее инстинкта самосохранения.

— Плохо работаете, товарищ начальник, — обвинительно произнеся. — Развели, понимаешь… Продукты в холодильнике оставить нельзя, им сразу ноги приделывают. Раз вас поставили за персоналом бдить, так бдите.

— Разговорчивый ты какой стал, Смолин. — Романова сузила глаза. — Расслабился после того, как Севастьянов приболел? Ты особо не разгуливайся, он сейчас здоровье поправит маленько и снова за тебя возьмется.

Вот вроде красивая девчонка — глаза голубые, губы пухлые, грудь наличествует. А никто за ней даже спьяну не ухлестывает, хоть она и дает понять на корпоративах то одному, то другому из ребят, что не против этого. И мне на двадцатилетии банка тоже глазки строила. Все-таки характер накладывает свой отпечаток на внешность человека. Ауру некую.

— Боюсь-боюсь, — буркнул я, закрывая дверь холодильника. — Прямо вот до дрожи в коленях.

Романова что-то хотела мне сказать, но не успела — зазвонил ее телефон. Она погрозила мне пальцем, поднесла аппарат к уху и вышла из помещения. Слышимость по мобильникам здесь была никакая, это знали все.

Не будь я зол как собака, скорее всего, я бы не сделал то, что сделал. То есть не достал бы пузырек и не бросил один кристалл на кусочек сыра. Сыр этот был вроде брынзы, белым, потому кристалл слился с его цветовой гаммой превосходно, в один миг.

Тут как раз вернулась и Романова.

— Чертов подвал, — сообщила мне она, присаживаясь к столу и кладя на него свой айфон. — Терпеть его не могу.

— Питайся в кабинете, — посоветовал ей я. — Так сказать, вам везде.

Вы читаете Чужая сила
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату