— А почему в четырнадцатый? — спросил я.
— Мы с ними не дружим. — Подъездный цыкнул зубом. — У них другая управляющая компания.
— Давай, Родион. — Я присел на корточки и положил своему помощнику руку на плечо. — Святое дело своим помочь. И не опозорь нашу квартиру на охоте.
— Не люблю я змей, — проворчал Родька. — Склизкие они и воняют. Хозяин, может, лучше меня с собой возьмешь?
— Поговори еще, — осек его Вавила Силыч. — Александр, ничего, если мы твою квартиру сегодня используем как место сбора? Можно и на чердаке, но тут удобнее будет.
Я был не против, но попросил их противоположный пол сюда не водить, музыку громко не включать, за собой после мероприятия убрать и проветрить. И, спускаясь на лифте вниз, тихонько хихикал, вспоминая их недоуменные взгляды.
Окончательно я развеселился после того, как встретил у подъезда помятую и сонную Маринку, как видно, возвращавшуюся с какого-то ночного мероприятия.
— Привет! — гаркнул я, помахав ей рукой. — Утро-то какое славное, а?
— Да? — Маринка подняла голову, посмотрела на голубое небо без единого облачка и зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Возможно. Ты куда намылился в такую рань?
— За город, — бодро ответил ей я. — Айда со мной! Свежий воздух, лес, речка. Благодать божия!
— Нет уж, — как-то сразу даже взбодрилась моя соседка. — Я лучше тут, в городе останусь. Мне прошлого раза хватило. До сих пор гадаю, каких мы с тобой тогда болотных газов нанюхались, что такая фигня привиделась. Меня до сих пор кошмары мучают по ночам.
Ага, все-таки она пошла по пути наименьшего сопротивления и решила перевести воспоминания о той ночи в раздел галлюцинаций. Может, оно и правильно.
— Вольному воля. — Я поправил лямки рюкзака. — Не хочешь — не надо. А я поехал, время поджимает.
Кстати, было бы весело, если бы она согласилась. Забавно было бы глянуть на реакцию моей мамы. Она до сих пор досадовала, что распался мой первый брак, и не слишком привечала девушек, которые были у меня после него. Светка ей нравилась своей покладистостью. Моей маме вообще нравятся только те люди, которые признают тот факт, что именно ее мнение по любым вопросам жизни человеческой является единственно верным, а все другое — крамола, не имеющая права на существование. Маринка не Светка, а потому, подозреваю, первая стычка случилась бы еще до того, как мы сели в машину.
Я и сам не такой, потому общаюсь с мамой в гомеопатических дозах. То есть преимущественно по телефону и не сводя беседы к острым личным темам. Политика, погода, рост цен — пожалуйста. А все эти: «Может, поговоришь со Светочкой, вы же такой отличной парой были? Я с ее мамой виделась, она, оказывается, до сих пор одна, может, и срастется у вас», — это сразу нет. Личное — это личное. Я сам тут все решу.
Но иногда приходится выполнять сыновний долг воочию, так сказать, с личным присутствием. И вот тут начинается настоящая жесть.
Собственно, так вышло и сегодня. Сначала мне было высказано, что я мог бы приехать и пораньше. Аргументы вроде: «Метро с шести утра работает», — мамой не рассматривались. Дальше — больше. После того как мы погрузились и отбыли, начались расспросы о работе, сетования о том, что я безынициативен и загубил свои таланты, воспоминания о моих детских годах, жалобы на то, что все ее подруги давно уже бабушки, и все такое прочее. Короче — стандартный набор. Одна радость — ехать нам надо было недалеко и недолго. Мои родители проживают почти на самом выезде из Москвы на Калужское шоссе, а потому дорога на дачу совершенно не трудна и очень быстра. По сути, знай себе двигайся по прямой.
Что до бати, он в разговоры не лез, точно зная, что молчание — золото. Что-то брякнешь не ко времени, так еще и тебе достанется на орехи.
Любая дорога когда-нибудь заканчивается, и вскоре мы добрались до собственно дачи, где я в последующие несколько часов в компании с отцом квадратное катал, круглое таскал и занимался всякой разной мелочовкой вроде спиливания засохших сучьев у деревьев и прокачивания скважины. Прозвучит дико, но занимался с радостью, поскольку этот труд гарантировал мне спокойное времяпрепровождение. И только уже очень сильно за полдень, после плотного обеда, я наконец-то смог выбраться за калитку, честно заработав право на свободное время своим героическим поведением. Причем мне удалось скрыть от бдительного маминого ока свой старый, еще школьный рюкзак, в который я положил саперную лопатку. Увидела бы — вопросами замучила, «зачем» да «зачем».
До леса от нашего дачного дома было идти не так уж и далеко. Надо заметить, что лес у нас тут был действительно лесом, а то в иных местах ближнего Подмосковья уже и березовая рощица диковинка. Был я у одной знакомой на даче, так там лесом березовые посадки пятилетней давности именовали. Ну а что? Деревья есть, десяток елок есть, и три мухомора растет. Лес, однако.
Нашему лесному массиву просто повезло, его признали природоохранной зоной и даже присвоили какой-то там статус. Потому, собственно, его до сих пор и не вырубили. Так, немного опушку в девяностых посекли, когда газовую трубу тянули, но и только.
Впрочем, возможно, с точки зрения сибиряка и наш лес — это так, чепуха несерьезная. Но все-таки я его воспринимаю как полноценный, настоящий, кстати, чем-то похожий на тот, из Лозовки. Деревья, шумящие кронами где-то в вышине, невесть кем протоптанные тропинки, внезапно начинающиеся и так же неожиданно пропадающие в траве, небольшие полянки, заросшие травой, бочажки с темной водой и даже небольшое болото, находящееся где-то в
