старше супруга.
В зале послышался недовольный ропот. Кто-то сказал, что Оливер несет невесть что, а Дэвид склонился к старику, заметив, что подобные разговоры можно приравнять к государственной измене.
Оливер лишь с важностью выпрямился, положив на столешницу руку со стальным крюком.
– Я верой и правдой служил этой стране всю свою жизнь и имею право говорить то, что думаю. Мне хотелось бы узнать, как сказалось на вас, сэр Дэвид, участие в сражении? Вы имеете право на баронский титул, и я хочу спросить, наградил ли вас Гарри Тюдор, или при дворе все еще вспоминают, что ваш батюшка некогда слыл верным рыцарем Йорков? И если вас не отличили как полагается, то, видит Бог, я буду удивлен. Особенно учитывая, что даже этот разбойник Бастард Герон получил прощение, был посвящен в рыцари за участие в битве и теперь припеваючи поживает у себя в имении Чипчей.
Дэвид ушел от вопроса о титуле, заметив, что даже звание рыцаря не изменило отчаянного Джонни Герона. И все они знают, что Бастард по-прежнему остается сорвиголовой, который не очень-то отличает свое добро от имущества соседей, и поэтому бычки приграничных Холлов или Робсонов, а то и английских соседей, частенько обнаруживаются в его загонах.
Но к Бастарду в Нейуорте все же относились весьма снисходительно. Зато почти с осуждением рассказали, как в отсутствие Дэвида к воротам Нейуорта приезжал отряд от Армстронгов, который привез сэру Дэвиду послание от главы своего клана.
– Чтобы доставить простое письмо, отправили двенадцать вооруженных ратников! – смеялись в зале. – Вот как стали шотландцы бояться добрых англичан после Флоддена!
Дэвид сразу заинтересовался, где это послание, а позже, прочитав его, объявил, что глава клана сэр Томас Армстронг уведомляет, что этой осенью намерен обвенчать проживающую под его опекой Анну Майсгрейв со своим сыном Арчибальдом. И приглашает сэра Дэвида и его родню на свадебное пиршество в замок Линдхольм.
– Ох, как же они теперь заискивают перед англичанами! – засмеялся капитан Эрик.
Но Дэвид, сворачивая свиток, заметил, что эта свадьба – дело давно решенное. Дочери осенью исполняется четырнадцать лет, она вошла в возраст невесты, к тому же во время Флодденского сражения Томас Армстронг спас его от удара в спину.
Такова и была их жизнь на границе – войны и набеги, родственные связи и верная дружба. И казалось, что этому никогда не будет конца.
Тем вечером люди еще долго оставались в зале Нейуорта, болтали, сплетничали, обсуждали новости. И, конечно, добродушно подшучивали над горничной Одри, жених которой все никак не решался взять ее в жены, понимая, что теперь за девушкой вряд ли дадут такое большое приданое, как обещала леди Грейс. А потом все хвалили медовые коврижки повара Лео, обсуждали, кто из обитателей Нейуорта поедет на свадьбу юной Анны к Армстронгам. Но Дэвид и Мойра, негромко переговариваясь за столом, уже не слушали их. Дэвид поведал супруге, что узнал о клане Маккензи. Оказывается, они понесли большие потери, но известно, что оба вождя – и Гектор Рой, и его племянник Джон – уцелели. Мойра ничего не ответила на это мужу, но в глубине души ощутила облегчение. Хорошо, что они остались живы. Слишком много шотландской крови пролилось в тот день при Флоддене. Пусть хоть кто-то из тех, кого она знала, вернется в зеленые долины Хайленда.
– Идем, – поднялся Дэвид, подавая руку жене. – Я устал и хочу побыть с тобой наедине.
Уже раздеваясь у себя в спальне, Дэвид неожиданно заметил, что в словах Оливера насчет новой жены для короля есть свой резон.
– Я был поражен тем, как изменилась в последнее время Катерина Арагонская. Она очень сдала и выглядит куда старше его величества. А если учесть, что ни одна из ее беременностей не заканчивается рождением ребенка, то все может быть. К тому же сейчас она не в ладах с Генрихом. Дело в том, что во Франции умерла супруга Людовика Анна Бретонская, та, что вдохновляла несчастного Якова на войну с нами, и теперь коронованный вдовец подыскивает себе новую супругу. Похоже, Генрих задумал отдать ему в жены свою младшую сестру Мэри. Это означает мир с Францией, что не устраивает Катерину, ведь Мэри уже несколько лет помолвлена с ее племянником Карлом Габсбургом. Так что при дворе чувствуется особое напряжение, и Генрих часто бывает раздражен и зол на свою стареющую королеву.
Это были далекие от них события, но Мойра внимала каждому слову супруга, ибо всегда умела вникнуть в его интересы. Однако через несколько мгновений Дэвид полностью переключился на свою светлую фейри и с восторгом смотрел на ее красивое лицо, распущенные волосы и выступавшие под тонкой тканью сорочки выпуклости сосков. Он властно обнял ее, и она с охотой отдалась его рукам.
Они всегда умели дарить друг другу радость и упоительное наслаждение. На какое-то время супруги забыли обо всем на свете, предаваясь своему оглушительному счастью. Позже, когда они, еще не отдышавшись, лежали рядом, Дэвид произнес:
– Теперь я окончательно чувствую себя дома. Быть здесь с тобой – такое счастье, что мне не нужны никакие титулы.
Мойра, уютно устроившись на плече мужа, все же спросила: неужели Дэвид не будет награжден и король обошел его своей милостью, хотя так щедро наградил других?
Он какое время молчал.
– Не все так просто, малышка. Король Генрих, по сути, отдал это на рассмотрение графа Перси. И тут оказалось, что Генри Элджернон не очень достойно повел себя в данной ситуации. Знаешь, мне и ранее казалось, что он порой завидует мне. Я гнал от себя эти мысли, но теперь, когда сам Норфолк и лорд Стэнли стали хлопотать, чтобы мне вернули титул, Перси заупрямился. Может, он разгневан на меня из-за смерти сестры, а может, причина в ином.
