Дэвид оправил перевязь с мечом и, приблизившись, негромко сказал:
– Вы были духовником матери Мойры, святой отец, и наверняка знаете, какое она совершила преступление, из-за чего бежала с дочерью на край света.
– Это тайна исповеди, и я не желаю обсуждать ее с вами! – нахмурившись, заявил настоятель.
– Но вам все же придется выслушать меня. Ибо я намереваюсь вернуть Мойру… леди Мойру – так правильнее ее называть – в ее семью.
Тут он сделал паузу и, собравшись с духом, продолжил:
– Та, кого вы знали как островитянку Нору, на самом деле носила имя Элеонора Герон. И происходила из почтенного и уважаемого английского рода Геронов. Да, некогда она пропала, ее долгие годы считали погибшей, но не переставали оплакивать. И если Героны узнают, что Мойра ее дочь – а уж я об этом позабочусь, да и сама Мойра похожа на светловолосых Геронов, в ней видна их порода, – то ваша воспитанница займет весьма достойное положение.
Он еще добавил, как долго Героны искали Элеонору с ребенком, как, отчаявшись, вели продолжительные войны с похитившими ее шотландцами Керрами. А сводный дядюшка Мойры, бастард Джон Герон, даже убил главу клана Керров, будучи уверен, что имеет право на кровную месть.
Настоятель, не перебивая, выслушал все, а потом неожиданно спросил:
– Вы англичанин, Дэвид? Вы лазутчик? Ведь если вы так хорошо знаете упомянутых англичан Геронов, то наверняка из их краев.
Дэвид напрягся. Но он уже все сказал и теперь только добавил:
– Я знаю не только английскую семью Мойры, но и родню ее отца Уолтера Керра. И… да, отче, вы почти угадали. Я из Пограничья. А вот на чьей я стороне… Позвольте мне не говорить на сей счет.
– И не надо, – махнул рукой отец Годвин. – Ныне в христианском мире все так перепуталось… так далеко отошло от заповеди Божией «не убий»… И кто я, чтобы вмешиваться в дела мирян? Однако то, что вы сказали о родне Мойры… Вы готовы поклясться, что сделаете все, чтобы она попала к ним?
– Клянусь своей верой и честью своего имени!
Аббат Годвин какое-то время молчал. Наконец он сказал, что сейчас приведет к Дэвиду Мойру.
Вот так просто? Дэвид уже опасался, что этот святоша что-то еще придумает, чтобы не расставаться с любимой воспитанницей. Но тот лишь бросил перед уходом:
– Возможно, вы удивитесь, увидев ее при встрече. Она сейчас очень странно выглядит. Однако у нас не было выхода, и она сама решила сделать это с собой.
Что имел в виду Годвин, Дэвид понял лишь после того, как увидел Мойру. И даже не сразу узнал ее. За аббатом шел некий послушник, шагавший широко и несколько вразвалку, как бывает с людьми, долго пробывшими в плавании. Но когда аббат остановился неподалеку, поцеловал своего спутника в лоб и перекрестил напоследок, Дэвид все понял. Итак, это она, понял Майсгрейв, хмелея от счастья. Он разглядел под опущенным на лицо капюшоном ее яркие губы и точеный носик, а когда она подняла голову, он узнал ее дивные дымчатые глаза с голубым отливом… О, как ему хотелось обнять ее! Но они просто стояли и смотрели друг на друга.
– Ты так изменился, – негромко сказала Мойра.
Еще бы. Когда они расстались, Дэвид был в облачении горца, носил плед, килт и оплетенные ремнями броги. А еще у него была густая лохматая шевелюра. Теперь же перед ней стоял одетый в кожаную безрукавку и шнурованный дублет сассенах, он был в штанах и высоких сапогах, из-под надвинутого на лоб берета выбивалась короткая челка, а подбородок был чисто выбрит. Простая одежда горожанина, но даже в ней Дэвид походил на лорда. Впрочем, он и в пледе горца был похож на вельможу. Мойра это давно отметила.
Она как-то неуверенно улыбнулась, но потом спросила с тревогой:
– Почему ты с костылем?
– Это? Пустое. Чтобы меня не сочли пригодным для службы. Ты-то как?
Она вдруг покраснела и отступила. Но он слишком соскучился по ней и, быстро оглядевшись и убедившись, что вокруг никого нет, увлек ее за статую ангела.
– Ты мой самый очаровательный послушник, Мойра.
Она и сказать ничего не успела, как он пылко ее поцеловал. При этом он взял ее лицо в ладони, но через миг она отшатнулась, отстранив его руки.
– Дэйв, ты должен меня понять… У меня не было выхода. Спутники отца Годвина могли бы что-то заподозрить, и тогда у него были бы неприятности. Поэтому я…
– Что с твоими волосами? – спросил он, уже поняв, в чем дело.
Когда Мойра откинула капюшон, он молча уставился на нее: пышные белокурые волосы молодой женщины были коротко обрезаны, короче некуда, а ее головка казалась очень маленькой на тонкой длинной шее, выступавшей из складок откинутого на плечи капюшона.
– Я и ходить себя заставляла так, как ходят мальчишки, – тихо говорила Мойра. – Представляла, что я Хемиш, и ходила, как он. Иначе… О Пречистая Дева!.. Дэвид, я не нравлюсь тебе такой? Пойми, это было необходимо. Чему ты улыбаешься? Я кажусь тебе смешной?
