лордов, все еще гадая, мог ли узнать в ней самозванку граф Ангус или нет. И невольно закусила губу, проходя мимо правителя Хайленда графа Хантли. Вот он мог бы узнать ее, если бы вспомнил, как несколько лет назад она приезжала к его двору вместе с Гектором Роем. Но Хантли только скользнул по ней взглядом и любезно склонил голову, когда она с королем прошествовала мимо него. Мойра заставила себя успокоиться. Все же после их встречи прошло несколько лет, и тогда она прибыла к его двору в замке Инверлохи в берете горцев на распущенных волосах, в клетчатом пледе через плечо, и Хантли говорил вождю Маккензи, что тот подобрал себе в горах очаровательную дикарку. Поэтому он вряд ли решит, что эта английская леди в модном у южан гейбле и та любовница Гектора Роя – одно и то же лицо. Было бы хуже, если бы в окружении монарха оказался сам Гектор Маккензи. Но, как она вскоре поняла, к вождям горцев Яков относился несколько пренебрежительно.
Это случилось, когда Мойра расслышала доносившийся откуда-то извне звук волынок. Она невольно замерла, повернув голову в сторону открытого окна.
– Это играют в лагере, – сказал Яков. – Наши храбрецы с Нагорья отдыхают после утомительного похода. Хотя, учитывая, сколько добра эти парни тащат на себе, захватывая все, что им приглянется, они скорее устали от ноши, чем от стычек с вашими соотечественниками, миледи.
– Я слышала, что горцы – разбойники, каких следует опасаться, – заметила Мойра, принимая у короля собственноручно налитый им бокал.
– Я ведь сказал, что со мной вам никого не стоит бояться, прекрасная дама. И хотя в моем войске есть голоногие парни из Хайленда, они не составляют большинство в нашей армии.
– Ваша армия очень велика.
– Это так, клянусь святым Нинианом! Никогда еще Шотландия не вступала в пределы соседнего государства с такими силами. И мы будем идти, покоряя каждый замок, но проявим милость к любому, кто сдастся и признает мою власть. Вы лично готовы признать меня своим королем, леди Элизабет?
– Разве у меня есть выбор, ваше величество?
Яков засмеялся.
– Нет! Видит Бог, нет.
– Я ваша пленница, – склонила голову Мойра.
Король смотрел на ее длинные ресницы, точеный носик, длинную шейку, такую гибкую и манящую. «Наверное, сладко целовать такую кожу», – подумал он.
– Ах, миледи, хотел бы я, чтобы наша встреча произошла при более благоприятных обстоятельствах. В славном городе Эдинбурге, к примеру, если бы кто-то из моих людей был достаточно умен, чтобы сообщить, что Элизабет Герон стоит того, чтобы даже венценосец забыл ради нее свои дела.
– К чему эти куртуазные речи, государь? – произнесла Мойра, отстраняясь от склонившегося к ней монарха. Она не была наивна и угадала явное вожделение в его глазах. – Или вы думаете, что ваша слава сердцееда заставит меня позабыть, что я супруга достойного человека, пусть и принявшего на себя наказание за преступление, в котором он не повинен?
– Зато повинен его брат-бастард! – жестко произнес король. – И пока Бастард Герон не будет пойман, я не отменю своего решения.
Он сказал это резко, но уже через миг улыбался.
– Вы упомянули мою славу сердцееда. Неужели это все, что известно английским женщинам о Якове Стюарте по эту сторону границы?
– Женщин всегда волнует слава мужчины, перед которым они не могут устоять.
– А вы могли бы передо мной не устоять? Я нравлюсь вам?
Мойра с легкой улыбкой взглянула на Якова. У него были резкие, но не лишенные приятности черты, его губы были мягкими и сочными, а карие глаза озорно блестели.
– Вы очень привлекательны, государь. Но я верная жена, и моя честь порукой тому, что я не отвечу на призыв ваших глаз.
Она говорила это достаточно твердо, но ее глаза улыбались. «И что мне теперь делать? – ломала она голову. – Переспать со Стюартом? Что тогда подумает обо мне Дэвид Майсгрейв? Поймет ли он, что я была не вольна поступать так, как хочу, или же… О, тогда он просто отречется от меня. А этого я страшусь больше всего на свете!»
Мойра умела кружить головы мужчинам, но на свете был только один, кого она любила. А для влюбленной женщины нет ничего важнее, как оставаться незапятнанной в глазах любимого. И неожиданно для себя Мойра расплакалась.
Этим она удивила Якова. Ведь он был почти уверен, что эта женщина милостиво приняла его ухаживания. И он стал говорить ей, что никогда не обижал тех, кто доверился ему. И никогда не прекращал покровительствовать любившим его женщинам и их детям. Видит ли леди Элизабет того красивого юношу в конце стола? На нем блестящая кольчуга и лилового бархата пелерина епископа. Это его сын Александр Стюарт, его первенец от Мэри Бойд, родственницы Дугласов. Яков сделал все, чтобы его мальчик занял высокое положение, а его мать нынче замужем за одним из самых именитых лордов королевства. А еще Яков любил прекрасную Маргарет Драммонд, причем любил настолько сильно, что собирался обвенчаться с ней, несмотря на то что знать настаивала на его браке с иноземной принцессой. Но Маргарет умерла, мир ее праху.
Рассказывая, Яков пил вино, его язык стал заплетаться, на глаза навернулись слезы. Он упомянул и Дженет Кеннеди, и рыжеволосую красавицу Изабеллу Бьюкен.
