– Только что позвонили! – всё никак не мог перевести дух сержант. – Просили вам передать, что русского поймали на аэродроме в Лонгьире. Он пытался угнать истребитель, но был схвачен охраной.
– Угнать F-16? – недоверчиво переспросил Баррет. – Сержант, вы не понимаете, о чём говорите. Самолёт не машина. Сел и поехал – не получится. На переучивание нужны месяцы даже опытным лётчикам. – Я передал, как мне сказали! – не отступал Мосол. – Мы его искали на севере, а Катков в тот же день скрытно пробрался на «Скотию» и уплыл в Лонгьир. Мы не могли найти то, чего нет, сэр.
– Верно, сэр, нашей вины здесь нет, – поддакнул майор Юнссон.
Баррет ничего не ответил, поднялся в вертолёт и с грохотом задвинул дверь перед носом норвежцев.
– Нашей вины нет! – застучал по дюралевой обшивке майор Юнссон. – Сэр, слышите меня? Моей вины здесь нет!
Двигатели взвыли, в снежном вихре поглотив отбежавших майора с сержантом. Баррет выглянул в иллюминатор на едва различимые силуэты и тут же о них забыл. Он всегда умел отделять главное от шелухи. Ему было совершенно наплевать на майора Юнссона, его переживания, как, впрочем, и на его бутафорскую базу. Всё это шелуха. Главное было в том, что в управлении МИ-6 одобрили и утвердили так долго вынашиваемую им операцию. И теперь он спешил в Лонгьир, потому что в его распоряжение предоставили тех, кто воплотит его детище в жизнь.
…Днём раньше на аэродром Шпицбергена обычным гражданским рейсом прилетела группа молодых парней, как под копирку, крепких и коротко стриженных. Глядя на их объёмные спортивные сумки, сторонний наблюдатель был бы уверен, что перед ним спортсмены, прибывшие на соревнования, а привязав логическую цепочку к окружающей местности, подумал бы, что перед ним наверняка лыжники или биатлонисты. Девушка в аэропорту пробежалась кокетливым взглядом по рельефным фигурам и с любопытством раскрыла паспорта. К её удивлению, это оказалась команда рыболовного траулера, прилетевшая на смену своим коллегам. Во всяком случае, так утверждали предъявленные документы. Но если бы кто спросил у этих рыбаков, чем отличается сейнер от дрифтера, то вряд ли бы услышал вразумительный ответ. К рыбной ловле они имели такое же отношение, какое имеет та же рыба к управлению рыболовным траулером. То есть какое-то есть, но весьма поверхностное – они всего лишь передвигаются в одной морской среде.
Команду встретил микроавтобус с затемнёнными стёклами и повёз не в рыбный порт, а за стены военной базы. И теперь Нил Баррет спешил на встречу с ними, как спешат на встречу выпускников или старых боевых друзей, с которыми не раз приходилось понюхать пороху. Всех он их знал по именам, а с командиром группы Дэвидом Эртоном и вовсе считал себя повязанным кровью. Таинственное подразделение, входящее в структуру SAS, в существовании которого многие до сих пор сомневались, подчинялось непосредственно МИ-6, и внешняя разведка Англии делала всё, чтобы все сомневались и дальше. Но эскадрон «Е» существовал, успешно действовал и имел за плечами богатую историю удачных операций. Как-то британский премьер-министр посчитал за честь сфотографироваться с ними, ему пошли навстречу, но при этом вернули фотографию с одним лишь министром на переднем плане, а фоном служила непонятная толпа в камуфляжах, с наглухо заретушированными лицами.
Нил Баррет летел в вертолёте и метался в раздумьях, не зная, с кого начать. Ему хотелось встретиться со старыми боевыми друзьями, но в тоже время требовалось окончательно поставить точку в деле с Катковым. Положа руку на сердце – Катков ему уже порядком надоел. Он даже был бы рад, если бы ему доложили, что русского не поймали в Лонгьире, а нашли вмороженным в лёд или растерзанного медведями. Тогда бы он смело закрыл папку с надписью «Катков» и забыл бы о нём, как об ещё одном прожитом дне. Но глупый поступок русского его удивил. Вместо того чтобы прорываться на снегоходе, как и предполагал майор, по скованным льдам к своим, в Россию, он ещё глубже забрался во вражье логово. «Зачем?» – терзался вопросом Баррет. Но ответа не мог найти, и это раздражало. Ему уже не терпелось шлифовать детали операции «Отважный лис», но приходилось распыляться на Каткова. В объяснение самого Каткова, что он хотел угнать F-16, Баррет не верил. Такая сказка могла бы пройти для ничего не смыслившего в авиации майора Юнссона, но только не для Нила Баррета. Лётная работа требует держать навыки в постоянном тонусе. Это на уровне рефлексов, которым нужна ежедневная подпитка. Перерывы в тренировках не допускаются. Даже вернувшийся из отпуска лётчик сначала поднимется в воздух с инструктором, восстанавливающим и проверяющим его навыки, а уж только после этого самостоятельно. А тут на неизвестном самолёте! На приборной доске которого даже все надписи на незнакомом языке! Не имея ни малейшего представления ни о взлётных характеристиках самолёта, ни о его технических нюансах! Даже для своих лётчиков F-16 считается строгим самолётом, а что уж говорить…
Надо быть последним дураком, чтобы решиться на это!
«А с чего я взял, что Катков умный? – вдруг осенило Баррета. – Спившийся лётчик, неудачник, за деньги взявшийся за работу, о которой не имеет ни малейшего представления, а потому сразу провалившийся! Чего ещё ждать от такого дурака, как не дурацких выходок? – Баррет задумался, оценивая все за и против неожиданного открытия. – Мысль хорошая, но проверить стоит!»
После посадки первым делом он потребовал привести к нему Каткова.
– Коротко и без виляния хвостом! – начал Баррет, поглядывая на часы. – Что ты делал в Лонгьире?
– Хотел улететь домой, – безразлично пожал плечами Кирилл.
